Человеко-бык остолбенел от такой наглости на какое-то мгновение и схватил одной лапой нашего маленького языкастого друга. Черт возьми, мне бы драпать отсюда, куда глаза глядят, а я, наоборот, уже повисла на лапище у этого гиганта и верещу, как резанная:
– А ну, отпусти Стоуна, а то сейчас натравлю на тебя дракона покрупнее.
– И что он со мной сделает? – оценивающим взглядом смерил он Наяги. – Заговорит до смерти?!
– Леончик, ну ты ваще рамсы попутал! – воскликнул, как гопота из соседнего подъезда мой непокоренный маленький дракончик.
Он вообще подчерпнул полный лексический словарь не очень цензурных выражений, которыми привыкли выражаться в нашей российской глубинке, откуда я собственно и родом. Стоуна ни капли не смущало, скорее даже забавляло, как реагирует на него вновь прибывший персонаж и то, что он находился в буквальном смысле, в подвешенном положении никак не волновало вообще.
– Как пустоши завоевывать, так ты меня звал! А сейчас вообще в расчет не берешь? Зазнался, чертяга старый?! Ну, я тебе сейчас покажу! Где там твой уцелевший рог? Откушу на фиг и второй. Красавчик хоть и не блещет умом и сообразительностью, ему еще можно он у нас малыш, но и он не пальцем деланный! Это, кстати, внук Сиа, прошу любить и жаловать.
– Да ладно?! – припух рогатый, замерев на секунду.
– Сам, что ли, не видишь?! Одно лицо же.
Стоун каким-то непостижимым для меня образом выкрутился из лап этого чудовища, и его морда неожиданно оказалась перед моим лицом. А я висю, до сих пор, между прочим. И кого спрашивается, я тут спасать пыталась, когда он самостоятельно мог уже давно выпутаться из такого затруднительного положения?
– Юльк, а Юльк, ты бы слезла с Лёни, а то мы, большие дяди, сейчас собираемся чуток выяснять отношения. А то кое-кто совсем охамел и друзей уже не помнит.
– Как ты меня назвал? – опешил этот Леонид или Леон, кто их теперь разберет.
– Будешь и дальше выпендриваться, тоже позабуду все и расскажу, как тебя жена ласково называла.
– Нет, – окончательно припух этот товарищ и немного обмяк, – этого не может быть. – Вел, это ты, что ли?
– Ну, наконец-то на твоей наглой морде промелькнули искры разума. Тебе там, – с невозмутимым видом сказал Стоун, уже находясь на башке своего друга и указывая когтистым пальцем на пол, – власть совсем мозги разжижила?
– Дружище, – «улыбнулся» господин демон, да так, что я думала, прям там Богу душу отдам, – живой. Я уже и не думал свидеться-то совсем. Как это вообще? Сударыня, – обратился он уже ко мне, – не соблаговолите ли вы отпустить мою руку, чтобы я как следует, обнял своего друга, – я, может быть, и соблаговолила, да только вот руки меня почему-то совершенно не хотят слушаться. Спазм, что ли? – Вел, твоя лялька? Глухая?
– Я не глухая! Просто ладошки свело. Извините, это сейчас пройдет, – наверное. – Успокоюсь только немного.
– Эх ты, а еще старый демон называется, напугал вот мне Юльку – укоризненно продекламировал Стоун и по-дружески отвесил подзатыльник огромному рогатому человеку-быку и заржал во весь голос. – А рог-то под чарами, аха-ха-ха-ха. Маскируешься?
Стоун тут же огреб, впечатавшись в противоположную стену. Он, наверное, немного подзабыл, что у них разные габариты, вот и поплатился за свой длинный язык.
– Вел, извини. Забыл, что ты такой малыш теперь, – загоготал демон в ответ.
– Ничего смешного, между прочим! – поднялся он, показушно отряхиваясь. – Я скоро наберусь сил и все-все тебе припомню, – деловито закивала эта чешуйчатая мордаха. – Я чего тебя сюда позвал-то, дело есть.
– На миллион долларов? – спросил Леон и на мгновение исчез в красной дымке. Я свалилась на пол, потому что мои руки внезапно потеряли точку опоры.
Тем временем, Леон уже предстал перед всеми в облике рыжеволосого красавца, источающего ауру непоколебимой власти. Я невольно присвистнула, осматривая этот великолепный образчик мужской красоты.
Что-то здесь стало чересчур много красавчиков на один квадратный метр. Интересно, а как выглядел раньше Стоун в человеческой форме? Если она у него есть, конечно.
– Тю, я по мелочам не распаляюсь, ты же знаешь. Молодежь надо обеспечить местной валютой. Юлька, вставай, хорош валяться! Не позорь мою седую голову.
– Я не благотворительный фонд, – между тем ответил Леон.
– А я ничего подобного и не имел в виду. Будем меняться. У Красавчика есть золотишко очень редкой пробы для местного мира, еще парочка наичистейших камушков, которых здесь днем с огнем не сыщешь. Я знаю, ты к таким неравнодушен.
– Ну, показывайте свое добро, раз сначала у нас дела, – очень неохотно согласился рыжий красавец. – Вел, но потом я просто так тебя не отпущу. Все-таки столько лет не виделись. Ты все мне расскажешь, а то…