Неожиданно в глазах потемнело, рот наполнялся слюной, и я почувствовала, как какао поднимается обратно вверх по пищеводу...
Мутило меня недолго, минут пятнадцать. Прополоскав рот и дважды почистив зубы, я вернулась на кухню. Мама шумно нюхала белую жидкость, плескавшуюся на дне стакана.
- Странно, - сказала она, отпив и причмокнув несколько раз губами. - По-моему, не пропали.
- Что это?
- Вчерашние сливки. В пакете оставалось немного. Вот, добавила в какао вместо твоего порошка.
Я собиралась было еще раз напомнить про свою пищевую аллергию, но во время прикусила язык. Потому что сразу возникли бы вопросы, ответов на которые у меня пока не было. Например, зачем мы регулярно покупаем сливки, и куда я их деваю, если не пью?
- Ничего страшного, - ответила я, пытаясь скрыть раздражение. - Попью водички с крекерами. Не волнуйся!
Мама явно была озадачена. Лучшее, что сейчас можно сделать, вернуться в комнату. Так и поступлю, только «паек» прихвачу.
В детской царил полумрак. Шторы на окнах снова оказались сдвинуты. Системный блок тихонько урчал. Теперь на мониторе крутился другой клип. Мэнсон, весь в черном, заколачивал комнату с несколькими симпатичными девицами изнутри. За окнами лил дождь, вода прибывала. Наверное, это был какой-то символичный конец света через потоп, потому что всех девушек в комнате начало рвать чем-то густым и черным. О чем была песня, оставалось только догадываться, звук был таким тихим, что его почти не было слышно.
- Я тут подумал, - донеслось из-под предметного столика. - Мы просто не можем оставаться в стороне!
Черная лапа зашуршала по полу ярким буклетом, оказавшимся несуразной картой города для туристов. Достопримечательности были изображены непропорционально большими, а над некоторыми зданиями красовалась реклама спонсоров издания - в основном, СТО и всевозможных кафе. Поверх и без того пестрой схемы красовалось множество точек разных цветов и размеров.
- Что это за художества? - поинтересовалась я, проверяя на месте ли карандаши.
Так и думала! Ох, собирать мне их теперь неделю по всем углам.
- Красным отмечены места, откуда пропали дети, - пояснил монстр.
- А все остальное что значит?
- Ничего. Это для отвода глаз, чтобы никто не понял.
О, да! Лапа - гений конспирации... И почему-то страдает манией преследования.
Я повертела карту в руках и принялась рассматривать фигуру, образованную красными точками. Воображаемая линия, проведенная между ними, описывала кривой овал. Но ни внутри, ни около нет ничего примечательного! Ни заброшенных заводов, ни приостановленных строек, даже малюсенького гаражного кооператива, где, на худой конец, мог бы прятаться от мира со своими трофеями неизвестный похититель, и того не видно поблизости. Место находилось недалеко от центра на стыке со спальным районом.
- Не вижу связи, - вздохнула я, возвращая карту.
- Аналогично. Но мы должны что-то сделать...
Дети в городе начали пропадать почти год назад. СМИ упоминали о шести похожих случаях. Сколько их было всего, не известно. Самой младшей жертве было пять, старшей - восемь. Все похищения происходили с наступлением сумерек в достаточно оживленных местах.
Первой исчезла девочка. Мама малышки зашла в магазин, располагавшийся на первом этаже дома, а дочку оставила ждать снаружи. Женщины не было пять минут... Вторым через несколько недель пропал мальчик. Родители с сыном возвращались вечером из гостей. Пока взрослые прощались, ребенок успел выйти из подъезда. Больше его не видели. Двух мальчишек с интервалом в месяц похитили по схожей схеме прямо с территории детского сада. Обоих забирали из группы последними. Пока мамы заворачивали поделки и болтали с воспитательницами, дети выбегали на улицу, чтобы там подождать, и пропадали. Потом была заметка про близнецов, которые на спор пробрались на территорию стройки в поисках карбида. Правда, один из братьев струсил, как только оказался по ту сторону забора, и тут же вернулся обратно, что, несомненно, и спасло его в итоге. Последней в начале учебного года пропала второклашка. Ушла вечером гулять с собакой и с концами. Ее отец пребывал в твердой уверенности, что к девочке с пятидесятикилограммовым ротвейлером никто не сунется. Увы, он ошибся. Пес, потрепанный и весь в крови, вернулся один только под утро.
Естественно, мне было жаль детей. Тем более журналисты оттянулись на славу. Горе безутешных родителей описывалось с каким-то извращенным наслаждением: последние минуты, предшествующие трагедии, диалоги, жесты... Но беда заключалась в другом: кроме самих фактов исчезновения, ничего толком известно не было. Ни зацепок, ни тел, ни требований похитителя...