Чудище вырвалось из моих объятий и прыжками умчалось в темноту.
Оцепенение прошло. Хорошо бы чем-нибудь вооружиться. Пошарив по полу руками, нащупала железный прут. Еле подняла двумя руками. Но выйти из каморки не успела. В раскуроченном дверном проеме вырисовывался черный силуэт похитителя. Ситуация повторялась, только в этот раз без боя я сдаваться не собиралась. Существо сиплым голосом промычало какие-то нечленораздельные звуки, в которых угадывались матерные слова. Да это же человек! Возможно, бродяга или сумасшедший, сбежавший из лечебницы.
Противник, немного пошатываясь, медленно двинулся вперед. Инстинктивно отступив, я споткнулась о бутылку и упала на спину. Защищаясь, выставила прут перед собой, уперев другим концом в пол. Неужели все так закончится?!
Шарканье нападающего перебила россыпь быстрых шагов. Мягкий шлепок, и бродяга, качнувшись сильнее обычного, не одержал равновесие и начал падать. Я вцепилась в сове «копье» изо всех сил и зажмурилась.
Чавкающий звук сопровождала очередная волна зловония и глухой стон. Тяжелое тело, прижало меня к бетону, по рукам потекло что-то густое и горячее.
Прошла ни одна минута, прежде, чем мне удалось выползти из-под трупа поверженного врага. Лапа помог полностью затолкать бродягу в коморку. Подняв и приставив деревянный лист к стене комнатки, мы пошли в сторону выхода.
Серый свет еле струился из спасительного окошка. Вечерело. Лапа намеревался выкарабкаться первым, приготовился, оторвался от пола, но прыгнул невысоко. Мягко плюхнулся и тут же исчез. Я сняла ветровку и бросила в то место, где последний раз видела монстра. Ткань обтянула тело, бугорок то поднимался, то опускался. Тварь тяжело дышала. Подняв друга на руки, я наконец-то выбралась на улицу.
Конечно, мама была очень недовольна тем, что я так поздно пришла. Вероятно, даже собиралась отшлепать. Но не стала. Вид окровавленной одежды и моего разбитого лба привел ее в состояние шока.
Я соврала, что упала, играя в догонялки, и боялась возвращаться, потому что испачкала ветровку. К слову, отстирать ее не удалось, пришлось выбросить.
Той же ночью мне приснился бродяга из подвала. Он полз по холодному бетонному полу к единственному окошку без решеток, оставляя за собой черный кровавый след. Штырь, все его пронзавший его грудь, уныло скрежетал и лязгал в такт болезненным движениям.
Всю следующую неделю я не ходила в школу. Мама отпросилась с работы и сидела со мной, наблюдая, не появятся ли признаки сотрясения мозга. Мне же ничего не оставалось, как проводить большую часть времени у входной двери, прислушиваясь к шорохам на площадке, постоянно принюхиваясь и выстраивая шаткие конструкции из табуретов, чтобы наблюдать за обстановкой в глазок.
Лапочка все эти дни оставался невидимым. Он не мог объяснить, как попал в подвал. «Почувствовал, что нужен тебе, - вспоминал друг. - Потом оказался в сером тумане. Было холодно. Даже шерсть не спасала. Но при этом, дышать невозможно: воздух, будто мокрый, просто душил. А внутри - все переворачивалось». Да и все, что там произошло, в голове монстра плохо собиралось в единую картину. Самое яркое впечатление - боль. Еще до того, как он начал «бодать» злосчастную дверь.
Даже не знаю, как сложилась бы моя судьба. Мысли о том, что бродяга оживет или пришлет разбираться свой мстительный дух, не покидали меня ни на минуту. Не исключаю, что могла бы перекочевать на юг вслед за Акимовым с тем же диагнозом. Но счастливая звезда Калининой, кажется, гаснуть не собиралась. Вместо этого в конце «больничной» недели мы паковали сумки для переезда в другую квартиру.
Новая глава нашей жизни началась в доме родителей мамы. Дедушка и бабушка давно собирались перебраться за город. А тут еще объявился мой отец. Не один, с новой семьей: женой и полугодовалой малышкой...
Для меня все складывалось просто идеально: просторная квартира в центре, другая школа, непредвзятые одноклассники и соседские ребята. А бродяга в подвале пусть теперь оживает! Даже если придет в мою бывшую комнату, не страшно: там ведь будет жить уже не я, а противная новая дочка, отобравшая моего папу...
***
Я усмехнулась, вспомнив детские обиды. Приступ ностальгии прошел. Перечитала письмо еще раз. Разномастные буквы забавно пестрели и делали послание похожим на шутливое поздравление или розыгрыш. Но шансов, что жуткое содержание окажется именно таковым, увы, не было.
Адреса на конверте пришлось отпечатать на принтере. Обратным указала несуществующие дом и улицу. Получилось солидно. Осталось только отправить.
Распрощавшись с мамой и оставив Лапу дома, потопала к почтовому отделению в соседнем микрорайоне. Все в тех же целях конспирации. После заглянула в художественный магазин. Поглазела на витрину, но брать ничего не стала, снова убедившись, что мне ближе цифровая живопись.