Зевс Николаевич с братом вошли в гостиную и увидели привидение Люпена, который с мрачным выражением лица сидел в кресле. - Вы не знаете, что случилось с Илларией, господин Люпен? - Произнёс Зевс Николаевич, усаживаясь на диван. - Она ворвалась в мастерскую и начала говорить о... - Странные вещи. - Закончил речь брата Леопольд Николаевич. - Господин Люпен, мы ничего не понимаем?! Когда Иллария вдруг начала говорить о самом большом кувшине Ариадны, который по её мнению, очень похож на «сферу Нострадамуса», которую мы делаем в нашем подвале, то мы с братом просто остолбенели! - Да-а-а-а. - Протянул Зевс Николаевич.- А чуть дара речи не лишился. Какая сфера? В каком подвале? И тут дочь повернула ко мне своё личико, подмигнула и слегка улыбнулась. Но и тогда, я не сразу всё понял. -Зато я всё понял. - Утвердительно сказал Леопольд Николаевич. - И пришёл к ней на помощь. Пришлось даже ущипнуть брата, что бы и до него дошло ...- Он опустился в кресло и, глядя на Люпена, продолжил говорить. - Вот с Ариадной было потруднее. Она вообще «зависла», но к ней подошла Иллария и поцеловала в щёку. Видно она успела ей что-то шепнуть, потому что Ариадна «ожила». - И что же вы все сделали? -Мы стали разыгрывать сценку, что всё это должно быть тайной, а Иллария обо всё рассказала... - И вам поверили? Леопольд Николаевич улыбнулся Люпену и утвердительно кивнул. - Наш второй Артур Олегович сделал вид, что наша тайна его не касается, но меня не обмануть... - Леопольд Николаевич хмыкнул и довольно хихикнул. - Я заметил, как он вслушивался в болтовню Илларии. А она восхищалась мамой, которая нашла последнее зеркало для «сферы Нострадамуса». Она так хвалила способности своей мамы не только в изготовлении керамических кувшинов, ваз и статуэток, но и вознесла «чутьё мамы в поиске старинных артефактов» на такую высоту, что Артуру Олеговичу просто пришлось в это поверить! - Да, моя дочка меня поразила своею фантазией. - Дополнил речь брата Зевс Николаевич.- Я слушал её с восхищением! - А уж, как я поражён фантазией не только Илларии, но и Ромзеса, вы даже не представляете! - Произнёс Люпен и рассказал обоим мужчинам весь их разговор. Прошло время, прежде чем они осознали всё, что услышали. - Теперь понятно, зачем Иллария устроила нам этот спектакль в мастерской. Но я всё же не понимаю, что нам это даст? - Зевс Николаевич почесал затылок на своей опалённой голове. - Ну, выявим мы, кто из этих Артуров настоящий, а кто зеркальный? И, что мы с этим будем делать? - Мы его должны нейтрализовать. - Ответил брату Леопольд Николаевич. - Чем? И Люпен и Зевс Николаевич не знали, что ответить. Минуту все молча думали. - Иллария предсказала, что Артур Олегович найдёт последнее зеркало... - Нет, Лео, она сказала, что это сделает синэстет, а мы не знаем, кто из них... - Если один из них зеркальное отражение другого, то они оба должны быть синэстетами. - Ответил братьям Люпен. - И его может остановить только вода из-под рыбки? Из-под какой рыбки? Как вы думаете? Опять наступила «минута молчания и раздумья», которую нарушил Зевс Николаевич. Он хлопнул себя по лбу и произнёс. - Как же мы забыли о деревянной рыбке, которая плавала у нас в вазе? - Он указал рукой на хрустальную вазу, в виде старинной ладьи, которая стояла на большом столе в гостиной. - Мы тогда, грешным делом, подумали, что она отравила воду, в которую опустил свою руку брат.- Он посмотрел на Леопольда Николаевича. - Вспомни, Лео, ты тогда в обморок упал. Мы думали, что вода была отравлена рыбкой, и все перепугались за твоё здоровье. А оказалось, что во всём была виновата твоя татуировка. Леопольд Николаевич кивнул в согласии. - Я это помню, но как нам поможет вода остановить синэстета? - Потом узнаем. Главное, что её надо изготовить и держать при себе. Я правильно говорю, господин Люпен? - Да, я с вами согласен. Я приготовлю настой из этой рыбки. - Сказал он и вдруг исчез с глаз. Появился он, спустя несколько минут, и продолжил говорить.- Я залил её водой, пусть постоит какое-то время. Оба мужчины утвердительно кивнули. - Так, с одним разобрались. - Сказал Зевс Николаевич. - Теперь другое: что будем делать с моей головой и ногами Лео? Вспомните, Иллария говорила, что мне идёт парик, а Лео - простите, копыта?! - А Ариадне - сковорода? - Добавил Леопольд Николаевич. Он и его брат вопросительно посмотрели на Люпена, который также вопросительно смотрел на них. Какое-то время опять все думали и вдруг привидение Люпена исчезло. - И куда он опять исчез? - Не знаю. Наберись терпения, Зевс, господин Люпен знает, что делает. А вот, что нам делать с париком и ... копытами, мы не знаем... Не успел он договорить, как привидение Люпена вновь проявилось у дивана в гостиной, но только не один. Оба мужчины в удивлении открыли свои рты, когда у их ног появилось привидение Люпена с большим сундуком, таким же прозрачным, как и оно. Люпен поставил сундук на пол, и он материализовался. Тут же по комнате разнёсся запах старины и плесени. - Что это? - С удивление в голосе произнёс Зевс Николаевич, дотрагиваясь до сундука одним пальцем. - И как пахнет? - Это моё сокровище... Это мой сундук или, если хотите, моя «сфера Нострадамуса», который я храню на чердаке нашего дома. Ромзес о сундуке знает очень хорошо. - Ответил Люпен, лаская прозрачной рукой, свой сундук.- Именно в нём, я прибыл в это славное место, в этот старинный дом. Именно в нём я погиб и стал привидением. И именно в нём есть очень много сокровищ, которые нам могут пригодиться. Давайте их посмотрим. Дверца сундука стала со скрипом открываться, приводя в восхищение обоих мужчин. Некоторое время, оба брата рассматривали «сокровища Люпена» с немым восхищением. И чего только в нём не было? Множество старинных шкатулок и табакерок; несколько старинных курительных трубок и набалдашников для трости; несколько старинных ножей, ятаганов и морских кортиков; несколько старых масок для лица, изображающих лица животных или птиц; ..... ; и ещё много всякой всячины. - И, что же из всего этого нам потребуется? - Спросил Зевс Николаевич, заинтересовавшись одной маленькой табакеркой. - Какая красивая работа? - Это табакерка Марии-Антуанетты. - Сказал Люпен, «ныряя в свои сокровища». - Если б я её не отобрал у неё,