Мсье Пайку это совсем не казалось удивительным.
— По вечерам холостяки собираются в клубе, единственное их развлечение — выпивка. Майор за свою жизнь очень много выпил. В Индии он пил виски. К шампанскому он пристрастился только здесь.
— Майор вам не сказал, почему решил обосноваться на Поркероле?
— С ним случилось несчастье. Из-за неудачного падения с лошади он в течение трех лет был прикован к постели, причем половину времени лежал в гипсе. Когда он встал на ноги, ему сообщили, что отныне верховая езда ему запрещена.
— Потому он и покинул Индию?
— Потому он и живет здесь. Я убежден, что в разных местах с подобным климатом, на Средиземном море или в Тихом океане, вы можете встретить пожилых джентльменов вроде майора, которые слывут за оригиналов. У них нет средств поселиться в Лондоне и вести жизнь, приличествующую их рангу, а из-за приобретенных ими привычек на них косо смотрели бы в английской деревне.
— Он не говорил вам, почему не раскланивается с миссис Уилкокс?
— Мне это и без того ясно.
Следовало ли выяснять? А может быть, мсье Пайку не очень хотелось слышать, что говорят о его соотечественнице? Ведь для него миссис Уилкокс представляет в женском варианте то, чем был майор в мужском.
Вытирая лицо, Мегрэ думал, надеть ли ему пиджак. Инспектор Скотланд-Ярда был в одной рубашке. Было уже жарко, но комиссар не мог, как его стройный коллега, позволить себе ходить без подтяжек, а человек без пиджака в подтяжках всегда напоминает лавочника на пикнике.
Пришлось надеть пиджак. Больше в комнате делать было нечего. Поднявшись со стула, мсье Пайк добавил:
— Несмотря ни на что, майор остался джентльменом.
Мегрэ спустился по лестнице, англичанин последовал за ним. Он не спрашивал у комиссара, что тот собирается делать, но и не отставал от него ни на шаг, а этого уже было достаточно, чтобы день у Мегрэ был испорчен.
Он почти решил, — конечно, оттого, что рядом был английский коллега, — вести себя в это утро как высокопоставленный полицейский чин. Обычно комиссар уголовной полиции не бегает по улицам и не рыскает по бистро в поисках убийцы. Это важный господин, который проводит большую часть времени в кабинете, командуя, как генерал в своем штабе, маленькой армией бригадиров, инспекторов и техников.
Мегрэ никогда не мог на это решиться. Он, как гончий пес, не мог обойтись без того, чтобы самому не шарить, вынюхивать, скрестись, втягивать носом запах.
За первые два дня Леша проделал значительную работу и вручил Мегрэ отчет о всех допросах, которые успел провести.
Мегрэ поместился в углу ресторана, который все утро был свободен, и детально изучил бумаги, переданные ему Леша.
Затем, бросив тревожный взгляд на мсье Пайка, он спросил:
— У вас в Англии случается, что ваши коллеги по Скотланд-Ярду бегают по улицам, как новички?
— Я знаю по крайней мере трех или четырех, которых никогда не увидишь в кабинете.
Тем лучше! Мегрэ тоже не собирался сидеть на месте. Он начинал догадываться, почему поркерольцев всегда можно встретить в одних и тех же местах. Это был инстинкт. Их невольно притягивали солнце и красота пейзажа. Вот, например, сейчас Мегрэ и его спутник без всякой цели вышли на улицу, почти не отдавая себе отчета в том, что спускаются к порту.
Мегрэ был убежден, что, если бы какой-нибудь случай заставил его провести остаток дней на острове, он каждое утро совершал бы ту же прогулку и в этот час в зубах у него была бы лучшая из трубок, которые он выкуривает за день.
Там, по другую сторону залива, возле мыса Жьен, «Баклан» выгружал пассажиров. Даже невооруженным глазом удалось различить катер, казавшийся маленьким белым пятнышком.
Матросы на большой яхте драили палубу песком. Это были люди средних лет; время от времени они ходили пропустить рюмочку к Морену Бородатому: они не якшались с портовым людом.
Справа от порта по другому склону скалы извивалась тропинка, которая вела к хижине. Дверь хижины была открыта.
На пороге сидел рыбак. Голыми пальцами ног он придерживал натянутые сети, а в его ловких, как у вышивальщицы, руках сновал челнок, при помощи которого он чинил сети.
Здесь и был убит Марселен. Оба полицейских заглянули внутрь. Посреди хижины стоял огромный котел, каким в деревнях пользуются при приготовлении пойла свиньям. Здесь он был наполнен какой-то коричневой смесью, и в нем кипятились сети, чтобы предохранить их от действия морской воды.
Старые паруса, должно быть, служили Марселену подстилкой. По углам в беспорядке валялись горшки с краской, бидоны с машинным маслом и керосином, железный лом, старые весла.