Леша уселся за стол, облокотившись на него.
Мегрэ и его британский собрат вышли на площадь, залитую солнцем, которое сейчас жгло во всю силу.
Они заговорили не сразу.
— Вы разочарованы, мсье Пайк? — спросил наконец комиссар, уголком глаза посмотрев на англичанина.
— Почему?
— Не знаю. Вы приехали во Францию, чтобы изучать наши методы, а их, оказывается, не существует. Морикур заговорит. Я мог бы заставить его заговорить сейчас же.
— Применяя тот метод, о котором вы упоминали?
— Тот или другой. Впрочем, заговорит он или нет — не имеет значения. Он отопрется от своих слов. Снова признается и снова отопрется. Вы увидите, что в присяжных будут нарочно поддерживать сомнение. Оба адвоката будут грызться, как кошка с собакой, каждый из них будет стараться обелить своего клиента и переложить всю ответственность на клиента своего собрата.
Даже не вставая на цыпочки, они могли видеть в окно мэрии обоих молодых людей, сидящих на своих стульях. На террасе «Ковчега» завтракал Шарло, справа от него сидела его подруга, а слева Жинетта, которая издали словно старалась объяснить комиссару, что никак не могла отказаться от этого приглашения.
— Приятнее иметь дело с профессионалами. — Может быть, при этих словах Мегрэ подумал о Шарло. — Но они как раз редко убивают. Настоящие преступления часто возникают словно случайно. Эти мальчишки начали игру, не зная, к чему она их приведет. Это казалось им почти шуткой. Выудить деньги у полоумной старухи миллионерши при помощи картин, подписанных прославленными именами! И вдруг однажды утром какой-то субъект, какой-то Марселен, в неподходящий момент поднимается на палубу лодки…
— Вы их жалеете?
Мегрэ молча пожал плечами.
Мсье Пайк, который щурил глаза от солнца, долго смотрел на коллегу, словно стараясь проникнуть в глубь его мыслей, потом протянул:
— А-а!
Комиссар не спросил, что должно означать это заключение.
Он заговорил о другом, спросил:
— Вам нравится Средиземное море, мсье Пайк?
И так как англичанин в нерешительности медлил с ответом, Мегрэ продолжал:
— Я думаю, не слишком ли здесь для меня плотный воздух. Наверное, мы сможем выехать уже сегодня вечером.
Белая колокольня была словно встроена в небо, а оно, казалось, состояло из некоего твердого и вместе с тем прозрачного материала. Мэр с любопытством заглядывал в мэрию снаружи через окно. Что делал Шарло? Мегрэ увидел, как он встал из-за стола и быстро пошел по направлению к порту.
Комиссар посмотрел на него, нахмурив брови, и проворчал:
— Только бы…
Он устремился в том же направлении, а мсье Пайк, ничего не понимая, пошел за ним.
Когда они подошли к молу, Шарло был уже на палубе маленькой лодки с забавным названием «Цветок любви».
Он наклонился над люком, ведущим в каюту, посмотрел внутрь, потом исчез и снова появился на палубе, неся кого-то на руках.
Когда Мегрэ и мсье Пайк тоже поднялись на лодку, Анна лежала на палубе.
— Вы об этом и не подумали? — неприязненно процедил Шарло.
— Веронал?
— Там, в каюте, на полу валяется пустая трубочка.
Их было уже пять, потом стало десять, потом вокруг мадемуазель Бебельманс собралась целая толпа. Местный врач приближался мелкими шажками, говоря с огорченным видом:
— Я принес рвотное, на всякий случай.
Миссис Уилкокс с одним из своих матросов стояла на палубе «Северной звезды», они передавали друг другу морской бинокль.
— Видите, мсье Пайк, я тоже допускаю ошибки. Она поняла, что де Греефу нечего опасаться, кроме ее свидетельских показаний, и боялась, что ее заставят говорить.
Он растолкал толпу, собравшуюся у мэрии. Леша закрыл окно. Молодые люди все еще сидели на своих местах; на столе стояли бутылки пива.
Мегрэ, словно медведь, заходил по комнате, потом остановился перед Морикуром и вдруг, когда его жест никак нельзя было предугадать и молодой человек не успел даже заслониться рукой, двинул его по физиономии.
От этого ему стало легче. Он проговорил почти спокойным голосом:
— Прошу прощения, мсье Пайк.
Потом повернулся к де Греефу, который наблюдал за ним.
— Анна умерла.
В тот день он не дал себе труда их допрашивать. Он старался не видеть гроб, все еще стоявший в углу, знаменитый гроб старика Бенуа, который служил уже для Марселена и теперь должен был послужить для юной уроженки Остенде.
Словно в насмешку, лохматая голова Бенуа, живехонького, виднелась среди толпы.