А я ожил почему? Да ещё и ткани восстановились немного. Хотя, припоминаю, что ткани мертвяки от других таких же высасывают, которые умудрились второй раз почить. А отряд у некроманта полёг знатно. Стало быть, и другие призванные тоже сильнее стали — не я же один всю силу затянул. Ох, тяжко мне тут будет. Как же мне шестёрку эту и некроманта одолеть? Думай, думай, мёртвая башка! Не то дети твои погибнут — даже моргнуть не успеешь.
В засаде мы пробыли большую часть ночи. Некромант заметно нервничал, но вёл себя тихо, чтобы ненароком не спугнуть тех, кого мы ждали. А ждали мы моих кровных детей, потерявших отца, когда им было совсем мало лет. Скорее всего они даже не помнили меня при жизни. Может, только у Алёнки какие воспоминания остались о папке, а Ванька-то точно меня даже не знал никогда. Ему и года не было, когда мы с мужиками из деревни пошли Тёмного на вилы насаживать. Вот только никого, кроме меня, со знаниями нужными не было, чтобы от тёмной магии других защитить, потому и полёг я тогда. Может быть, из-за этого и вернулся я к жизни, некромантом убитый и им же призванный. Как магия в точности работает, только архимагам ведомо.
Наконец, мы услышали быстрые лёгкие шаги идущих вдоль тракта. Не по самому тракту, не по центру, где их легко сцапать можно было, а вдоль него, прямо возле деревьев. Вот только не знали они, что и это маг предусмотрел, потому-то и посадил нас на расстоянии почтительном друг от друга. Идущих было трое: Алёнка с Ванькой и гонец из Варежек.
Первым людей почуял один из мертвяков и тут же кинулся на них с диким рёвом, несмотря на узы, которыми Тёмный нас держал. Изголодавшийся по живому мясу мертвец рванулся на троицу. Тут же я услышал яростный крик на другой стороне тракта, чуть дальше по ходу. Поняв, что нужно действовать прямо сейчас, я кинулся за мертвецом, преодолевая тупую, пульсирующую боль.
Впереди я услышал звуки боя, хруст костей и отчаянный крик Алёнки, а когда выскочил к ним, понял, что опоздал: мертвяк уже оторвал голову гонцу. Кровь залила всё вокруг, но мёртвый будто не замечал её и быстро шёл к детям, укрывшимся за деревом. Я с рёвом кинулся к нему на спину и обхватил за шею, попытавшись остановить, но оказалось, что у того было гораздо больше сил, чем у меня, поскольку за всё время нашего пути, мертвяк отведал достаточно много крови. Он схватил меня за руку, довольно легко отвёл её от шеи и зыркнул мне прямо в глаза. Казалось, что мертвец усмехается оголённой челюстью над моими жалкими попытками. Затем он сжал свои костлявые фаланги так, что мои кости на руке треснули. Удивительно, но это было очень больно. На миг боль затмила всё вокруг, и я закричал. А затем услышал голос Ивана:
— Получай, тварь безмозглая!
Пока мертвяк отвлёкся на меня, Ванька уже подскочил к нему и, резко замахнувшись зачарованным клинком, рубанул мертвеца по руке, которой он меня держал. Рука отвалилась и повисла на моём предплечье, и я, воспользовавшись паузой, схватил другой рукой его за челюсть и резко дёрнул вниз, вырвав её с корнем. Но тут же получил удар под дых, который откинул меня на добрые пять метров. Пока я отходил от удара, мертвец повернулся к Ивану и начал на него наступать, вытянув оставшуюся руку вперёд. И тут, к моему удивлению, со страшным криком на него кинулась Алёнка с какой-то склянкой в руках. Откупорив крышку, она со всего размаху влепила склянкой в спину мертвяка. Тот вспыхнул ярким огнём и начал вертеться в стороны, а затем упал навзничь.
— Алёнка, святую склянку поберечь надо было! Я бы справился с ним — он же без руки остался.
— А это чтобы наверняка, дурачок! К тому же у нас ещё две осталось.
— Так этих мертвяков ещё дюжина! Да ещё некромант сам. Береги смесь, не то помрём раньше времени!
Внезапно я почувствовал, что могу говорить. С трудом шевеля языком, произнёс громким шёпотом:
— Пя-я-ятерооо. Их осталось пя-я-ять.
Дети вздрогнули. Иван схватился за меч, а Алёнка достала ещё одну святую склянку. Я не подходил, стараясь их не спугнуть. Первым заговорил Ванька: