— Пойдём, мужики! Чую я, как некромант обряд начинает. Идти надо, пока не поздно, иначе беда придёт!
— Может, за храмовниками послать?
Я одёрнул Витьку.
— Нужно бы за храмовниками! Но не успеет никто, Витька. Когда храмовники придут, от деревни уже может ничего не остаться. Самим надо, пока гонец бежит.
— Ох, Гордей. Поляжем все, как пить дать!
Повернувшись к Борису, я затряс его за плечи.
— Не поляжем, Борька, не поляжем! Надо только всем вместе ударить. Если мы сейчас это не сделаем, то вся деревня ему на съеденье уйдёт. Первым я пойду — на меня весь основной удар направлен будет — а уж вы как-нибудь постарайтесь обряд его прервать. Убить-то некроманта вы всё равно не сможете, но хоть деревня до прибытия храмовников продержится. А там уж они что-нибудь придумают.
Мужики явно сомневались в моём плане, но слова о том, что в противном случае вся деревня поляжет, явно возымели своё. У всех были семьи, жёны, дети, и, конечно, никто не хотел их гибели, тем более от рук нечисти.
— Пошли уже, Гордей! Только геройствовать не надо! У тебя вона Ванька с Алёнкой подрастают только. Алёнка начала говорить ужо, а Ванька скоро на ноги встанет.
Я лишь пожал плечами.
— Не получится по-другому, Витёк. Кроме меня некому магию на себя принять. На первом году гимназии храмовников кое-как этому обучают. Отучился если бы я хоть пару лет или был бы ещё один — даже студент какой — мы бы в связке на двоих удар распределили. А так, кроме меня, некому это сделать. Да и не геройство это! Детей своих на растерзание ему не хочу оставлять.
Голос дал слабину, и я замолчал. Мужики всё понимали. Хоть и отговаривали, но понимали, что выхода другого нет. Я оглядел молчащую шайку, улыбнулся для ободрения и подвёл итог:
— На том и порешили. Как я без чувств опрокинусь, неситесь во весь опор к кругу и закидывайте Тёмного, чем попало. А как встанет и на вас отвлечётся, круг быстро стирайте: без него ему не сотворить быстро ничего стоящего. Морок только навести может, но и тот слабым получится должен: слишком много он сил тратит на поднятие нежити из могил. Давайте, мужики! Нечего тянуть больше! Времени нет совсем.
Проснулся я на закате от того, что кто-то пинал меня ногой.
— Вставай уже, мертвяк! Быстрее давай, хватит валяться! Последние лучи солнца зашли уже — поторопиться надо, не то Федот довершит начатое и детишек сцапает! Давай, соня!
Я открыл слипшиеся веки, с удивлением обнаружив, что веки у меня есть в принципе. За ночь плоть появилась на лице, и я ошарашенно начал ощупывать его руками (сломанная рука тоже за день, проведённый во сне, зажила). Гриша-разбойник стоял надо мной с фонарём в руках и улыбался во весь рот.
— Поднимайся, потом на себя налюбуешься. Ну же, чего разлёгся⁈
— Да встаю я, встаю! — на удивление, мой голос тоже был вполне человеческим, только хрипотцой отдавал немного.
— Ого, да ты уже и говорить умеешь! Ну дела! Мертвяк во плоти — и заговорил! Расскажу кому — ни за что не поверят.
Моя грудь вздымалась от дыхания, а руки были покрыты тонкой, полупрозрачной кожей, сквозь которую проглядывали волокна мышц и сухожилий. Оглядевшись вокруг, я понял, что перед рассветом, Гринька успел меня в мельницу затащить, в которой дети укрылись. Вспомнив о них, я резко повернулся к разбойнику.
— Дети где?
— Да не боись ты! На рассвете побежали по тракту сразу. Ох и боевые они у тебя! Я когда к мельнице подошёл, пацан меня чуть мечом своим не зарубил, ладно хоть увернулся. А когда увидели, что тащу тебя, сразу же помогать начали. Рассказали, как ты их на мельницу привел, чтобы от некроманта спасти. Ловко ты это придумал. Только вот всё никак не пойму: откуда такой взялся?
Гриша явно преувеличивал: Ванька, конечно, хорошо клинок в руках держал, но до опытного разбойника далеко ему было. Но я всё равно ощутил гордость за сына.
— Пойдём за Тёмным, Гриша! Не успеем иначе. По дороге расскажу всё.
— И то верно, чего время зря терять! Ты жрать-то хочешь?
Я прислушался к ощущениям: желудок пока не работал, но казалось, что был на месте, как и остальные органы, но функционировал он слабо, неуверенно.
— Нет пока. Рано ещё: некромант держит. Вот что завтра случится, не знаю. Если выживу, бродячим, может, стану или сгину, когда магия Тёмного закончится.
Мы выдвинулись в путь, не теряя времени, чтобы успеть нагнать некроманта до тех пор, пока он до детей доберётся. Усталости я ещё не чувствовал, но и болевых ощущений, сковывавших меня ранее, не ощущал, так как некромант ушёл вперёд и забыл обо мне. Гриша тяжело дышал, но держался молодцом и не отставал.