Зазвенел колокольный набат, возвещая об опасности. Деревня сбегалась в корчму в надежде забаррикадироваться и пережить эту страшную ночь. Глупцы! Тёмный маг уже предусмотрел это. Скорее всего, гонец тоже будет перехвачен. Слишком волшебник озлобился на своих соседей. До рассвета не доживёт никто: десяток мужчин, столько же женщин и дюжина детей.
— Е-е-е-е-да-а-а-а!
Дойдя до корчмы, мертвяки начали ломать доски и ставни, но те были слишком прочно заколочены и не поддавались нашим ударам. Вот тогда-то некромант и пришёл к нам на помощь. Он сделал очень простое действие: взял в руки факел и с размаху кинул его на соломенную крышу корчмы, которая тут же вспыхнула. Вопли ужаса за стенами стали ещё громче: огонь сделал своё дело, и людям пришлось открыть засовы. Некромант хохотал, прохаживаясь вдоль наших рядов и потирая руки. Отчего-то мне стало противно видеть его яростную гримасу.
Наконец, жители начал выбегать из горящего здания прямо в руки нетерпеливых мертвецов. Мужики пытались сопротивляться, смело бросаясь на нас с дубинами, вилами и топорами, но что они могли сделать — мы уже были мертвы, а второй раз умирать было не так больно. Некромант ослабил узы, не позволяющие армии броситься в горящую корчму. Мертвяки мощные, выносливые, бессмертные, но тупые. Огонь мигом превратил бы кости в головёшки и пепел, а некроманту мы ещё были нужны.
Боль от сковывающего заклятия начала уходить, и я почувствовал мощную ниточку страха, ведущую в один из домов. Я направился к ней, принюхиваясь и ощущая её всё сильнее. Мой уход почти никто не заметил: некромант был слишком занят костром, а мертвяки — пиршеством. Но два покойника все же увязались за мной, словно почувствовали то же, что и я. Дойдя до цели, я встал напротив дома и услышал тихий плач ребёнка. Мои «коллеги», которые уже хотели было вернуться к пиршеству, резко остановились, склонили головы, а затем кинулись в дом. Плач усилился: к нему добавился второй голос. Оба ребёнка были обречены.
В тот момент что-то произошло со мной. Узы заклятия, которые и так нас почти не сковывали, перестали действовать окончательно, но я всё равно бросился внутрь дома за двумя мертвяками. В доме я увидел, как мертвецы медленно подходили к маленькому мальчишке лет десяти, закрывающего собой девчонку, которая была примерно такого же возраста. Пацан выставлял вперёд какой-то странного вида меч с красивой гардой и клинком, покрытый мелкой вязью. Смелый мальчишка не давал покойникам подойти близко, делая быстрые выпады. Один раз ему даже удалось оттяпать руку неосторожному мертвяку, но на следующую атаку ему не хватило ловкости. Пропустив мощный удар, который мертвец нанёс уцелевшей костяной рукой, мальчик отлетел в другой угол комнаты без чувств.
В этот момент я понял, что должен действовать. Взяв в руки меч, уроненный мальчишкой, и, успев почувствовать, что вязь на нём непростая, двумя резкими взмахами я разрубил черепушки оживших мертвецов прямо по линии темечка: только так без магии можно было их убить окончательно. Кости мертвецов, больше не скованные ни заклятием, ни ожившей тёмной эссенцией, грудой повалились на пол, рассыпавшись в стороны. Девчонка громко зарыдала, а парень кинулся мне на ногу.
«Очнулся всё-таки. Силён и смел, но безрассуден…» — пронеслось у меня в голове.
Я протянул свободную руку и поднял мальчишку за шкирку, оторвав от своей ноги. Тот махал руками, пытаясь отцепиться.
— Сгинь, паршивое отродье!
Я отпустил его — тот упал и попятился от неожиданности. Мне ничего не оставалось делать, кроме как попытаться успокоить его. Корчма уже догорала, и скоро нас троих должен был хватиться тёмный маг. Я поднёс палец к своей черепушке, призывая к тишине. На удивление, замолчала даже девчонка. То ли совсем от страха обомлели, то ли увидели, что я не собираюсь их есть тут же, но они забились вдвоём в один угол и напряжённо ожидали моих дальнейших действий.
Глаза их были полны ужаса, но сквозь него пробивалось удивление и что-то ещё. Может быть, надежда? Я поднял руку, указав на дверь, ведущую в другую сторону от корчмы. Дети поняли меня без слов и бросились туда, а мне ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ними. Странное дело, но моя нога, которую я до этого всё время волочил за собой, теперь была полностью функциональна. Дети то и дело оглядывались на меня, но бежали вперёд, подальше от деревни. Я не отставал, преследуя их по пятам, однако в какой-то момент боль вновь сковала моё тело. Я резко остановился, и дети тоже встали на месте.