Дорога была длинной. Я шёл почти в самом конце колонны и размышлял о том, что делать дальше. Далеко от чародея отойти я не мог: сковывали узы призыва. Разорвать их можно было только убив самого некроманта, но он был явно не новичком, что не сулило мне хорошего исхода. Либо загрызут другие мертвяки, либо некромант создаст заклятие, изгоняющее поднятую нежить. Что-нибудь точно придумает. Да и подобраться к нему я не мог близко: плетение он создал грамотное, по всем канонам чернокнижников. Интересно, такие знания ведомы всякой мертвечине или я особенный?
Мои размышления прервались громким криком Тёмного:
— Встать всем на месте! Только этого мне не хватало.
Армия, или, точнее сказать, отряд мёртвых встал как вкопанный. Некроманту явно не понравилось что-то впереди — он уверенно вышел вперёд, а мертвяки послушно начали разбредаться в стороны от тропы. От любопытства я тоже начал пробираться вперёд. Мертвяки провожали меня безразличными взглядами. Им приказано было стоять на месте, поэтому они просто стояли. Нет, чернокнижник не применил никакого заклятия — просто мёртвые в точности также чувствуют боль, как и живые. Только эта боль вызывается не рецепторами на поверхности кожи, а исходит из природы сковывающих уз, а потому ощущается гораздо острее, чем смертными. Поэтому мертвяки и стояли на месте, как приручённые.
Я же продолжал идти вперёд, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда дошёл почти к началу колонны и выглянул из-за спин мертвецов, стоящих в голове, то понял, почему некромант заставил всех остановиться. Самый первый мертвец в колонне угодил в простейшую ловушку, оставленную детьми на тропе. Они начертили солью руну, изгоняющую нечисть. Будь у меня возможность, я бы улыбнулся находчивости малышни. И откуда они такие взялись? Помнится, малец упомянул про матушку, которая сказала, что некромант ещё вернётся. Видимо, обучила, чему успела. Маг был вне себя от ярости.
— Паршивцы! Я до вас доберусь, малявки!
Некромант тоже был уязвим против старинной рунической магии, потому как нежить, задевшая ловушку прочно связана узами призыва. Теперь он не мог уйти далеко от этого места, не уничтожив ловушку полностью. Маг принялся за дело, брызгая слюной от негодования и изрыгая проклятия в адрес убежавших детей.
Провозился он полночи, поскольку ловушка была не только грамотно нарисована, но и приправлена каким-то простеньким снадобьем, на которое слетелась вся мошкара в округе. После того как маг справился с ловушкой, он облокотился на дерево и вытер пот со лба. Тёмный изрядно выдохся, отчего отряд мертвецов начал медленно приближаться к своему призывателю. Это не осталось незамеченным.
— А ну, стоять, исчадия тьмы! Перекусить решили, проклятые⁈
Тут же по мертвякам прошла мощная болезненная волна, поставившая всех на колени. Я не был исключением. Упав и скорчившись на тропе, зомби взвыли, скелеты затрясли костьми и остановились в неподвижном положении.
— То-то же. Знайте своё место!
Боль немного утихла, но теперь маг не стал расслаблять узы: близился рассвет, сам он был очень ослаб и не собирался рисковать. Тёмный прошёл мимо стройного ряда мертвецов, показывая браслеты.
— Слуги мои! Рассвет близко, и вам придётся заночевать в лесу. Залезайте на деревья и не вздумайте подать и звука! Иначе я загоню вас в такую каторгу, что мало не покажется! Будете поля у меня плугом пахать.
Я понимал, что маг болтает со своей свитой только для того, чтобы успокоить самого себя. Никто из мёртвых не понимал некроманта, кроме меня. Всё, что им было нужно, — человеческая плоть, кровь и внутренности.
Я залез на самую верхушку дерева, устроился поудобнее и с удивлением обратил внимание на кисти своих рук. Кажется, раньше они были покрыты только иссохшей кожей, а теперь на пальцах появились сухожилия и мышцы. Выставив руку на свет луны, я разглядывал странную плоть, покрывающую тонкими полосками мои руки. А потом забрезжил рассвет, и я сразу же потерял сознание от нахлынувшей тяжести солнечного света.
Ночь четвёртая. Варежки
— Не ходи туда, Гордей. Прошу тебя!
Валюха вечно всего боялась — вот и сейчас пыталась остановить меня от опрометчивого поступка. Я попытался её успокоить, хотя на этот раз даже мне было тревожно.