Громыхающее авто было готово растаять в тумане, когда Хардинг увидел, как оно вильнуло в сторону и исчезло.
— Боже! — воскликнул он.
Он знал, что в этом месте дорога проходила по краю скалистого обрыва, и исчезновение машины означало, что она свалилась с высоты в двести футов.
— Этому хватило мужества выбрать не веревку, — послышался голос позади молодого человека.
Рядом с ним стоял Сайлас Гроув.
— Пошли в бар, Хардинг.
Хардинг словно ждал этого приглашения. Он повторил жест Джо Болла, и, приложившись к горлышку, отпил сразу четверть литра арака.
— Поговорим о Кингейзе, — вдруг сказал сэр Сайлас Гроув.
— Поговорим о Кингейзе, — согласился Хардинг, снова прикладываясь к бутылке с араком.
— Он был лучшим игроком Австралии, а, быть может, и всего мира. Он умер, но оставил нетленное произведение — «Кодекс Остина Кингейза».
Когда он убил кэдди, три свидетеля драмы могли бы спасти его от виселицы, сказав, что он находился в состоянии необходимой обороны, поскольку мерзкий мальчишка угрожал Кингейзу ножом! Они этого не сделали, Хардинг… Они завидовали игре и спортивной славе Кингейза. Его существование уязвляло их самолюбие! Эти три мерзавца были Кормик, Дошер и Пармиттер! Кингейза повесили в Порт Джексоне, а вешал шериф, каналья по имени Джо Болл!
— А, — кивнул Хардинг, — теперь начинаю кое-что понимать. Вы очень любили знаменитого Кингейза?
— Это был мой брат, Хардинг.
Воцарилось молчание. Хардинг схватил еще одну бутылку.
— Будь вы полюбопытнее, вы бы спросили меня, как мне удалось завлечь сюда Кормика, Дошера и Пармиттера.
— Как вам удалось завлечь сюда, в эту дьявольскую страну, меня? — крикнул Хардинг.
— Я вручил десять тысяч фунтов вашему адвокату.
— Он мне дал сто фунтов и квитанцию за оплаченные три месяца аренды этого крысиного гнездышка! — хихикнул молодой человек.
— Остальные погрязли в долгах и продали мне свою душу.
— Свою душу?
— Они подписали пакт, вроде того, что некогда подписывали ведьмы с дьяволом. Они должны были повиноваться мне то количество лет, которое я назначу сам. Их жизнь принадлежала мне, и я мог потребовать ее в любую минуту.
— Вы не дьявол, сэр Сайлас, и они могли разорвать свой пакт с вами.
— Я не дьявол, это так, но я располагал, как дьявол, большими деньгами и кое-чем еще более соблазнительным…
— Опиум? — вдруг спросил молодой человек, догадавшись сразу о многом.
— Браво, Хардинг!.. Да, я их снабжал наркотиком. Не опиумом, а чем-то послаще, и побезжалостней, чем марихуана — невероятным самолюбием в гольфе. И без этого наркотика они уже обойтись не могли… Тасманийские бушмены, знающие о колдовской силе гольфа, дали ему странное имя — спорт-которому-надо-повиноваться… Кормик, Дошер и Пармиттер повиновались даже той смерти, которую я им предписал. Только Джо Болл умер по-своему. Впрочем, у меня было меньше возможностей держать его в руках.
Хардинг сказал:
— Мне хотелось бы уйти…
— Нет, — мягко произнес сэр Сайлас Гроув.
И молодой человек прочел в его взгляде нечто такое, что ужаснуло его.
— Гроув, — воскликнул он, — кроме ваших грязных денег я вам не должен ничего!
— Ошибаетесь, Хардинг, — возразил сэр Сайлас. — Быть может, ваш долг куда больше, чем у других. Подумайте о Дженни Браун, Хардинг, подумайте о ней…
— Это вас не касается! — вскричал Хардинг.
— Это был красивый и добрый ребенок, — мечтательно продолжил сэр Сайлас Гроув. — Сколько вы заплатили адвокатам и лжесвидетелям, чтобы утверждать, что она была вашей невестой и обманула вас в отношении своей добродетели. Она даже не была вашей невестой, Хардинг, но трижды за два месяца обыграла вас в гольф. Вас, великого Хардинга, обыграла двадцатилетняя девчонка — в Уимблдоне, в Эксетере и в Кембридже! Так было бы и на крупнейшем турнире в Бальморале… если бы в вашу пользу не вмешалась смерть.
— Вы к этому не имеете никакого отношения, — проворчал Хардинг.
— Еще какое! Видите ли, очень трудно носить имя человека, приговоренного законом к виселице. Поэтому меня зовут Гроув, а Дженни звалась Браун.
— Что?.. — вскричал Хардинг. — Дженни Кингейз… Это была дочь Остина.
От выпитого спиртного ноги перестали держать его. Хардинг почувствовал, как сэр Сайлас Гроув поднял его как перышко и вынес наружу. Солнце пробилось сквозь тучи; ветер окончательно стих. С ветки ясеня свисала веревка, недвижная, как железный прут, и отвесная, как перпендикуляр, спущенный с небес прямо в могилу.
Лексика
АЙРОН — железо. Клюшка с железной головкой.
БАНКЕР — яма с песком (или гравием) перед лункой, чтобы мячик застрял в ней при ударе сбоку от трассы.
БЭКСВИНГ — движение клюшки назад, как маятник, для нанесения сильного удара по мячику.
ГОУФФ — старинное шотландское название гольфа.
ГРИН — тщательно ухоженный круг газона, на котором находится лунка.
ДРАЙВЕР — тяжелая клюшка № 1 с деревянной головкой для первого, самого дальнего удара.
ДРОППЕР — прием, применяющийся в случае, когда мячик, вылетев за пределы трассы, попадает на препятствие, откуда его трудно извлечь клюшкой, и его приподнимают рукой и ставят в положение, позволяющее нанести удар.
ДЭНЛОП-65 — применявшаяся в то время модель мячика.
КЛУБ-ХАУЗ — помещение для размещения гольф-клуба.
КЭДДИ — от французского слова «младший». Мальчик, которому поручено носить сумку и приносить мячики, улетевшие за пределы поля. Относится также к любому человеку, исполняющему эти функции.
ЛУНКА — отверстие в 4,25 дюйма диаметром на грине, куда игрок должен попасть мячиком.
ЛУНКА ЗА ОДИН УДАР — исключительно редкое спортивное достижение.
ПАТТ — удар, нанесенный с помощью клюшки «патер», чтобы направить мячик по грину в лунку.
ПАТТЕР — клюшка, с помощью которой мячик закатывают в лунку.
ПРЕПЯТСТВИЕ — неровность почвы, усложняющая игру, делающая ее «случайной».
СВИНГ — замах и удар.
СТАРЕЙШИЙ ЧЛЕН — самый старый игрок гольф-клуба. Старейшина игроков.
СЭНДВИЧ — клюшка, заканчивающаяся особой железной головкой для извлечения мячика из банкера.
ФЛАЖОК — флажок, чье древко воткнуто в лунку, чтобы указать ее местонахождение.
ФЭЙРВЕЙ — дорога или трасса, где трава подстрижена, как газон. Сюда должны падать все правильно сыгранные мячики.
ГОРОД ВЕЛИКОГО СТРАХА
Перевод А. Григорьева
Существа
Сможет ли краткое вступление развеять вековой мрак? Много ли в нем откровений, дабы осветить путь охотнику за тайнами? Вряд ли. И какую роль сыграл в трагедии Ингершама «Великий Страх», который более пяти веков правил за кулисами официальной истории Англии?
Вторая половина XIV века.
Чосер закончил некоторые из своих чудесных «Кентерберийских рассказов». Он познал славу, добился богатства и почестей, но, будучи последователем Уиклифа[2], без всякой выгоды для себя борется за проведение церковной реформы, накануне которой стоит Европа! В Англии вспыхивают беспорядки. В них замешан лорд-мэр Лондона, а вместе с ним и его ближайший соратник Чосер. Тайно предупрежденный писатель скрывается в тот момент, когда гвардейцы регента собираются схватить его. Он ищет убежища в Голландии, Фландрии, Ганнегау. Но, тяжело перенося разлуку с родиной, тайком возвращается в Англию.
Первую ночь проводит в своем любимом городке Саутворке. Среди ночи его будят странные шорохи, и он выглядывает в окно. По темной улице движется толпа бестелесных, безмолвных существ. Они несут горящие бледным пламенем факелы, потом начинают возводить из тумана и лунного света стены мрачной тюрьмы.
2
Уиклиф Джон (между 1320 и 1330–1384). Английский предшественник Реформации (