— Я так не считаю, сэр.
— Значит, — прошептал Триггс, — ужас…
— Минуточку, сэр… Разве вы отделяете ужас Пелли от Великого Страха Ингершама?
— Господи! — воскликнул Триггс. — Разве он существует?
— Существует, — заявил Блоксон решительным тоном. — Он, извините меня за выражение, которое я слышал от мистера Дува, носит сложный характер. Я-то мог бы дать ему имя. Но следует заметить, что даже это имя не может помочь объяснить происходящее. Боже, как трудно высказаться так, чтобы тебя поняли.
— Ну, — подбодрил его Триггс, — чье же это имя?
— Леди Флоренс Хоннибингл!
— Как? — воскликнул Сигма. — Если я не ошибаюсь, вы сами, Билл, утверждали, что это всего-навсего миф… вымышленное создание.
— Нет, — повторил Билл.
Триггс умоляюще вскинул руки.
— Билл, если вы что-то знаете…
Блоксон покачал головой.
— Нет, я обещал Молли не соваться в эти дела, но однажды помогу рассеять туман, который пока скрывает от ваших глаз причину всех событий.
Он удалился, с силой пожав руку Триггса, посеяв в душе Триггса неуверенность и повергнув его в глубокое раздумье.
К вечеру ужасного дня Сигма снова оказался во власти извечного страха.
Дождь ослабел. Вода лилась с монотонным шорохом; по небу неслись черные тучи. Здания на той стороне площади растворились во мраке; только на втором этаже особняка мэра мягким розовым светом лучилось несколько окон…
Снипграсс пришел зажечь лампы; по пятам за ним следовала супруга.
— Сэр, — произнес он смущенно, — моя жена и я хотели бы попросить вашего разрешения…
— Остаться с вами, — закончила миссис Снипграсс боязливо. — Мы вам не помешаем, а тихонечко посидим в уголке.
— Пожалуйста, — ответил Триггс, — располагайтесь. Однако…
— Нам не хочется оставаться одним дома, — разъяснил старый Снипграсс, бросив на хозяина умоляющий взгляд. — В такие вечера людям лучше быть вместе. Не случись той дурацкой истории, сэр, я бы побился об заклад, что миссис Пилкартер попросила бы у вас убежища на несколько часов.
— Но почему? — настаивал Сигма. — Конечно, вечер не из приятных, но непогодой не объяснить желания быть с людьми.
— Мы боимся, — просто сказала миссис Снипграсс. — Глядите, сэр, старый Тобиас убегает из своей лавочки с пачкой свечей под мышкой; он направляется в таверну, чего никогда не делает. А вон появились мистер Гриддл, мисс Масслоп! А вон толстуха Бабси и все семейство Тинни!
Растерянный Триггс смотрел, как люди пересекают площадь, направляясь к скромной таверне с приветливо светящимися окнами.
— Они идут в «Серебряную митру», где есть фонограф, — сказала миссис Снипграсс.
— Бегут! Даже эта толстая индюшка Бабси! — вымолвил Триггс. — Что помутило разум этих людей?
Он увидел хромую старушенцию в шляпке, спешащую вслед за остальными.
— Мисс Тистл из Армии Спасения, — объяснил слуга. — Ее гонит не страх. Добрая душа станет умолять собравшихся в таверне не пить горячительных напитков, а удовлетвориться чаем и лимонадом.
— Сегодня вечером, наверное, явятся «Существа», — прошептала миссис Снипграсс.
— «Существа»? — вскричал Триггс. — Объясните мне, что за «Существа»?
— Мы не знаем, — тихо ответил слуга. — Мы их никогда не видели, но о них говорили наши отцы и наши деды, и они, сэр, испытывали страх, необоримый страх.
— Они существуют, хотя и невидимы, — всхлипнула женщина.
— Призраки? — вздрогнув, спросил Триггс.
Но ответа не получил. Снипграсс задернул тяжелые шторы из бархата с золотыми кистями. Триггс в последний раз бросил взгляд на опустевшую площадь, и вдруг ему почудилось громадное бледное лицо, искаженное гримасой.
Когда шторы скрыли улицу, он облегченно вздохнул.
— Звонят!
Супруги Снипграсс, в молчании застывшие на низеньких стульях около камина, с воплем вскочили на ноги. Звонок дернули с такой силой, что дом наполнился металлическим грохотом.
— Сэр! — взмолилась старушка. — Не заставляйте нас открывать! Клянусь, за дверью никого нет. Никого… Кроме ужасных «Существ», которые бродят в ночи под дождем. Не ходите туда! Умоляю!
— Не ходите! — присоединился к ее мольбам муж, когда снова загремел звонок.
— Оставайтесь здесь! — зарычал Триггс.
Взял одну из ламп и, подняв над головой, как факел, ринулся в темноту коридора.
— Боже, храни его! — заплакала служанка.
Звонок зазвонил в третий раз, когда он подошел к двери, и тут же ее сотрясли яростные удары.