— Это корабль, — возмутился Дэвид, — парусник. На нем подняли часть парусов, и его тянет буксир. Он идет по морю прямо к нам.
— Ха! Корабль, — осклабился Снаффи. — Корабль направляется с моря в речку Халмар? Ха-ха-ха!
— Почему бы и нет? — яростно заворчал Стоун. — Он идет сюда в окружении чаек.
— Ладно, — согласился Снаффи, — ваша правда… Ничего не могу сказать, но это правда.
— Я вижу высокие реи.
— Это ветви деревьев.
Дэвид Стоун, стоявший во главе жалкого местного торгового заведения, всю жизнь мечтал, что с моря придет корабль и пришвартуется у разваливающегося причала.
Когда с ним говорили о мелководье реки и водоизмещении судов, он с гневом возражал:
— Коли есть вода, корабль может придти.
— Конечно, — кивал Снаффи. — А почему бы ему не придти в корыто для стирки мамаши Эпплби?
Однако в этот вечер он с некоторым беспокойством наблюдал, как медленно росла смутная тень позади тополей.
— Это облако, — зловредно усмехаясь, вдруг вскричал он.
— Действительно, — с отчаянием признал Дэвид Стоун, — но, быть может, завтра это будет корабль, который…
— Завтра, — издевательски усмехнулся посыльный.
Он не сомневался, что в этом единственном слове кроются неясные опасности.
— Какое оно огромное и темное, — сказал Дэвид.
На этом разговор закончился.
Снаффи уселся за расчеты.
— Дела идут из рук вон плохо, — пожаловался он.
Когда речь не шла о каком-либо корабле, Дэвид Стоун был нерешительным и мрачным человеком.
— Ты так считаешь, Снаффи?
— Складывать нечего! Интересно, чем мы будем платить мяснику на следующей неделе?
— Действительно, нам платить нечем?
— Не заплатим и умрем с голоду!
— Если только… — начал Дэвид.
— Не придет корабль, трюмы которого будут забиты африканским золотом, не так ли?
— Я несчастный человек, — признался Дэвид Стоун. — Снаффи, скажи-ка, что это за женщина, которая переходит улицу вместе с Хангфильдом?
— Это артистка, мусью, — строго ответил посыльный. — Она сегодня поет в городском театре, где цены на место утроились по этому случаю. Богач Хангфильд обязательно одарит ее.
— Артистка? Я хотел бы послушать ее.
— Ну что ж. Продайте свой причал на дрова, мусью Стоун, и оплатите место в партере. Но этот причал никогда не станет гореть, ибо дерево в нем насквозь прогнило, как старый гриб.
Дэвид Стоун застонал.
— Гляньте, Снаффи, как она красива. Она только что глянула на наши окна. Какой свет разгорается!
— Такого никогда не видели! — фыркнул Снаффи. — А мы даже не знаем, чем платить мяснику.
— Я хочу ее услышать, — с тихим упрямством повторил Дэвид.
— Отправляйтесь на паперть церкви Святого Иоанна, притворитесь слепым и просите милостыню, а я сколько не шарю в кассе, не нахожу в ней ни единого шиллинга.
— Умру ли я… — тихим голосом произнес Дэвид.
— Не услышав певицу или не увидев грузовое судно водоизмещением три тысячи тонн в нашем болоте? — завершил фразу Снаффи.
— Боже! Боже! Без возможности порыться в кассе, наполненной шиллингами, или подписать чек на десять фунтов!
В воздухе прокатился гром.
— Облако заговорило, — сказал Снаффи.
Воздух внезапно стал таким тяжелым, что они бросились к окну. Улица плеснула огнем.
На высоком коньке островерхой крыши соседнего дома зеленым пламенем полыхнули огни Святого Эльма.
Внезапно пала ночь, словно кто-то щелкнул выключателем, включив затмение.
Снаффи зажег газ. Бледное пламя высветило жалкую обстановку конторы. Дэвид отвел взгляд от улицы, ставшей чуть оживленной.
По ней спешили экипажи.
— Они едут в театр, — вздохнул он.
— И у них есть деньги! — подлил масла в огонь Снаффи. — Много шиллингов, много фунтов! И почему вы не захотели торговать коровьими шкурами вместо того, чтобы ждать призрачные суда? Дэвид Стоун, морской маклер, какой звучный титул?
Тополя принялись хлестать облако, словно протестуя против мрака и тумана.
Затем начался дождь, свирепый и жуткий, сопровождавшийся градом.
Дэвид с трудом удерживался, опираясь на стену театра. Ужасающий ветер продувал улицу, в воздухе с треском носились черепицы. Но сквозь рев бури и вой смычков Стоун слышал волшебные слова:
— Весна… любовь… цветы… любовь…
— Любовь! О, любовь! — пробормотал он. — Как Она должна быть прекрасна сейчас!
Ослепительная вспышка залила улицу. Ночь наполнилась внезапным грохотом, завершившимся пронзительным воем, словно орда чудовищных призраков принялась освистывать певицу.