В рации водителя затрещало, далекий женский голос позвал:
— Пятьдесят второй, пятьдесят второй, я — «Сокол», я — «Сокол». Как слышите меня? Прием.
Алексей Иванович поднес ко рту маленький микрофон.
— «Сокол», «Сокол», я — пятьдесят второй. Слышу вас хорошо. Прием.
— Сорок девятый взял на борт Носильщика, двигаются к Токсову. Вам — пляж, искать женщину, приметы уточнить у мальчика. Прием.
Шум рации прекратился. Алексей Иванович обернулся ко мне. Дальнейший наш разговор состоял из быстрых коротких фраз.
— Во что одета Марина Владимировна?
— В белой кофте… В юбке… В руках сумочка.
— Какого цвета юбка?
— Белая с цветами — желтыми и коричневыми.
Мы с Шуриковым вылезли из «газика» и вышли на откос, с которого открывался пляж, переполненный людьми. Мне показалось, что в такой массе народа просто невозможно найти одного человека, но Шуриков, когда я сказал ему об этом, только усмехнулся:
— Ты думаешь, мы здесь одни?
Мы двигались медленно. Многие из загоравших располагались не у воды, а на полянах между деревьями, и нам приходилось то спускаться, то подниматься. Несколько раз мне казалось, что я вижу Марину Владимировну, но, подойдя ближе, я убеждался, что ошибся. Вдруг возле густого куста можжевельника я наткнулся на тщательно расстеленную юбку знакомой расцветки, рядом с которой стояли белые босоножки. Шуриков все понял с одного взгляда.
— Ага, — сказал он, — хозяйка, значит, купается. Ну-ка, давай сюда.
И он потянул меня за куст можжевельника. Мы стали ждать, но на поляну никто не выходил. Почему-то меня била дрожь. Шуриков негромко сказал:
— Не трусь! Теперь хуже не будет.
И вдруг подался вперед. Сквозь пушистые колючие ветки я увидел, что от озера к нам поднимается девушка в купальном костюме. Она подошла к вещам и в недоумении отшатнулась. Оглянулась, отошла немного, словно не узнавая места, и наконец подбежала к пожилой паре, сидевшей неподалеку. Шуриков кивнул мне — идем, мол, — и вышел из-за куста. Тем временем девушка привела пожилую пару к своей одежде и стала что-то говорить, разводя руками.
— Что случилось, девушка? — спросил Шуриков.
Та обернулась.
— Вы давно здесь? У меня пропало платье.
— То есть как это? — удивился Шуриков, но мигнул мне в сторону Алексея Ивановича, который тоже показался на берегу довольно далеко от нас.
— Я пошла купаться и оставила здесь платье, голубое, в горошек. А теперь вот пришла…
Я не слышал, что она рассказала дальше, потому что во весь дух бежал к Алексею Ивановичу. Увидев меня, он заторопился навстречу.
Я рассказал ему обо всем, и мы поспешили наверх.
— Прошу в мою машину, — сказал он девушке, затем повернулся к нам с Шуриковым: — И вас как свидетелей.
Сам он еще задержался на месте, расспрашивая всех загоравших, не видел ли кто-нибудь здесь женщины в голубом платье. Наконец одна из женщин сказала, что четверть часа назад, когда сама она с ребенком спускалась к воде, ее чуть не сбила с ног темноволосая молодая женщина. Она взбежала наверх и тут же села на автобус, шедший до вокзала.
Алексей Иванович первым влез в «газик», и через плотно закрытую дверцу машины до нас донесся треск рации. Затем сели и мы. В поселке было людно, водителю приходилось то и дело притормаживать. Когда мы подъехали к вокзалу, электричка уже ушла.
Я растерянно глянул на Алексея Ивановича.
— Спокойно, — сказал он и повернулся к девушке. — Мы сейчас отвезем вас домой. Очень прошу вас, дойдите до отделения милиции и напишите заявление о пропаже. А эти сувениры, — он показал на одежду Марины Владимировны, — мы заберем с собой.
Мы высадили незадачливую купальщицу у ее дома и выбрались из поселка. Косогоры и сосенки замелькали навстречу. Алексей Иванович включил рацию.
— «Сокол», «Сокол», я — пятьдесят второй. Как слышите меня? Прием.
— Я — «Сокол». Слышу хорошо.
— «Сокол», больницу запрашивали? Прием.
— С больницей говорили. Сотрясение мозга, ушиб, перелома позвонка нет. Температура тридцать девять.
Я ловил каждое слово о Димке и о маме, которая, как оказалось, уже была в милиции и, наверное, страшно переживала из-за меня. Потом тихо спросил:
— Алексей Иванович, а Бориса Всеволодовича поймали?
Алексей Иванович сказал негромко и раздельно:
— Поймали, Сережа.
— А как вы узнали, что мы уехали из города?
— Видишь ли, преступники действуют не в пустоте. Кругом люди. Сначала нам позвонили из одного магазина, где вы покупали ленту. Усомнились, что пионерскому лагерю нужно такое количество. Затем нам стало известно, что ваш хозяин ищет покупателей. Затем появился ты…