На следующий день после этого случая по канцелярии распространились два одинаково правдоподобных и противоречивых слуха: одни говорили, что дон Бенигно уволен; другие — что дон Бенигно ушёл в отставку по собственному желанию. Истина так никогда и не выяснилась.
VIII. Высоко взлетел, да где-то сядет
Отставка дона Бенигно и немедленно последовавшее за нею возвышение моего дяди с должности простого уборщика до поста архивариуса повергли канцелярию в полное и всеобщее изумление.
Откуда этому выскочке знать дело? Видано ли подобное нахальство? И такого субъекта назначили на место самого примерного и сведущего чиновника! — так судили о случившемся наиболее кроткие сослуживцы моего дяди.
Одни подходили к дверям архива, где до последнего времени хозяином был дон Бенигно, вытягивали шею, окидывали взглядом комнату и, смущённые, убирались восвояси. Другие заходили в неё, затем останавливались в нерешительности, делая вид, что попали сюда случайно, растерянно озирались вокруг и уходили, бормоча извинения.
А мой дядя?.. Если бы вы видели, с каким самодовольством расхаживал он, какая радость сияла на его лице! Хуан, привратник дона Хенаро, поздоровался с ним в то утро чрезвычайно почтительно, назвав его «доном» и величая «вашей милостью». За несколько часов дядя прямо-таки расцвёл: мгновенно исчезла грусть, туманившая лицо и глаза, словно хмурая тучка, и неестественная скованность движений, придававшая ему сходство с человеком, одетым в слишком тесное платье; теперь взгляд его искрился, а руки непринуждённо двигались в такт шагам.
Он ходил по комнате из угла в угол, с математической точностью пересекая её по диагонали, оглушительно прочищал горло, наугад вытаскивал из архива какую-нибудь папку и быстро просматривал её, что-то бормотал себе под нос, корчил гримасы, улыбался, закладывал руку за ворот рубашки, нетерпеливо топал ногами и возвращался на прежнее место, всем своим видом показывая, что не нашёл в деле того, что искал.
Затем он брал лист бумаги, набрасывал на нём столбцы цифр, складывал их и вычитал, ничуть не заботясь, о правильности своих подсчётов. Исписав лист, он доставал целую тетрадку и начинал заполнять страницу за страницей именем дона Висенте Куэваса, выводя одну подпись за другой; исчертив каракулями всю тетрадь от корки до корки, он вытаскивал новую и принимался за прежний труд.
— Ага! Вижу, вижу — работа подвигается, — сказал дои Хенаро, внезапно появляясь в архиве.
Дядя, застигнутый врасплох за занятием, гораздо менее полезным, чем рассчитывал его покровитель, сделал попытку спрятать исписанные листы.
— Нам нужно о многом переговорить и ещё больше сделать, дружище Висенте, — продолжал дон Хепаро, придвигая стул и усаживаясь подле моего дяди. — Первый шаг оказался гораздо удачнее, чем я предполагал. Это доброе предзнаменование. Но сейчас, дорогой кузен, тебе предстоит выяснить, какие дела закончены, а какие нет. Составь список тех и других. Вот тебе шифр: ты будешь им пользоваться, озаглавливая и нумеруя папки.
С этими словами дон Хенаро вытащил из кармана и вручил дяде лист бумаги, испещрённый непонятными значками. Дядя вперил в письмена вопрошающий взгляд, и чем дольше он смотрел на них, тем унылее становилось его лицо.
Разгадав причину дядиной озабоченности, дон Хенаро заметил:
— Я, разумеется, понимаю, за два-три дня тебе этого не освоить. Но ничего, за неделю ты разберёшься в моей системе. Только смотри — не позднее, договорились?
Дяде стоило большого труда не выпалить дону Хенаро, что подобные занятия ему не по силам и поэтому он отказывается от желанной должности.
— Не робей, Висенте! Уверяю тебя, ты ещё добьёшься своего. И скажу наперёд: если ты будешь расстраиваться из-за всякого вздора, ты — человек пропащий. Когда ты рассматривал бумагу, которую я тебе дал, я заметил уныние на твоём лице. Если не сможешь выучить эти значки наизусть за одну неделю — не беда, даю тебе две. Ну как? Главное, выучи. Тебе придётся писать кое-что такое, чего не должен понимать никто, кроме нас с тобой.
Тут дон Хенаро на мгновение устремил взор в потолок.
Мой дядя не поднимал глаз от бумаги. Он держал её в руках и, по мере того как изучал её содержание, убеждался, что проклятое заучивание займёт времени гораздо больше, чем может ему дать его досточтимый начальник.
Наконец дон Хенаро поднялся и воскликнул:
— Я не люблю никому открывать заранее мои планы. Сейчас самое необходимое — составить опись папок. Итак, за дело, Висенте. Договорились?