Вошёл Виктор, неся огромную чашку шоколада, стакан молока и бисквиты.
— Слушай, Виктор, — ликующе объявил граф. — Я надумал жениться. Неплохая идея, а?
— О да, сеньор, великолепная, — поспешил уверить хозяина Виктор.
Но Виктор лгал: такая мысль казалась очень плохой ему, второму лицу в доме после графа. Хозяин не слишком утомлял его работой и за те немногие услуги, которые Виктор оказывал ему, платил с исключительной щедростью, обычно графу не свойственной и преисполнявшей Виктора безмерной гордостью. Естественно, что любая перемена вызывала беспокойство у слуги, находившегося в столь привилегированном положении.
Сеньор граф женится! Значит, в дом войдёт женщина. И между ним, Виктором, и сеньором графом встанет новая сила. А как же будет с откровенными излияниями графа, с рассказами о любовных похождениях, которыми он удостаивал своего слугу, с долгими беседами о весёлых предметах, которые хозяин столь оживлённо и увлекательно вёл с ним, пока одевался и приводил себя в порядок? Нет, женившись, он перестанет отличать его, Виктора! И уж не подарит ничего!
Вот о чём думал Виктор, расставляя на круглом столе о трёх ножках завтрак для сеньора графа.
— Слушай, — приказал ему хозяин. — Вычисти-ка мою одежду и подай мне костюм на сегодня.
Виктор направился к шкафу, набитому щегольским платьем, и принялся орудовать щёткой. Через несколько минут он возвратился, неся в руках совершенно новый костюм.
— Сюртук поистрепался… — начал он.
Граф, держа в руке кусочек коричневого бисквита, который он предварительно обмакнул в шоколад, а теперь собирался отправить в рот, пощупал принесённую Виктором одежду и возразил:
— Однако я надевал его раза три, не больше!
— Но…
Граф рассмеялся:
— Ха-ха-ха! Да ты, я вижу, самый тщеславный негр в Гаване! Что ты сделал с костюмом, который я подарил тебе позавчера?
— Я ходил в нём на танцы…
— Ну ладно, парень, ладно, бери и этот.
Плут, сияя от радости, в один миг свернул превосходный костюм и сунул его под мышку.
— Только не износи и этот также быстро! — предостерёг граф.
— Нет, сеньор! Не беспокойтесь, ваша милость.
Затем каждый опять занялся своим делом: Виктор принялся чистить одежду, а граф жевать бисквит и потягивать шоколад. Внезапно он пристально уставился на край чашки, затем тряхнул головой и воскликнул:
— Виктор, не знаешь ли ты какой-нибудь богатой вдовы?
Виктор поскрёб затылок и ответил:
— Я? Как же, как же, сеньор, знаю. Да вы и сами с ней знакомы.
— Что-то не помню, — задумчиво произнёс граф.
— Донья Сусанна, — подсказал негр.
Слова Виктора так рассмешили графа, что на глазах его выступили слёзы. С трудом подавив смех, он наконец сказал:
— Нет, парень, нет: она слишком стара и уж больно уродлива. Если бы не было других, сошла бы, конечно, и эта. Но ведь они есть, парень… есть…
Виктор был несколько сбит с толку, но утешился тем, что его предложение привело графа в такую весёлость.
— Ваша милость предпочла бы молоденькую и хорошенькую девушку? — осведомился он, набравшись смелости.
— Вот слушай, я сейчас тебе всё растолкую. Иллюзий я никаких не питаю; я знаю, что далеко уж не мальчик. Мне лучше всего подойдёт вдова, потому что у неё будет некоторый необходимый опыт. Я хочу вступить в брак, но не потерплю, чтобы мой дом заполнили разные тёщи, зятья, свояченицы и племянники.
— У меня, сеньор граф, никто в дом не проскользнёт, — негромко вставил Виктор, крайне польщённый откровенностью хозяина.
Граф допил последний глоток шоколада и одним духом осушил большой стакан молока.
— Уф, — вздохнул он, почувствовав, что насытился, и продолжал: — С сегодняшнего дня ты будешь сообщать мне о каждой красивой и богатой вдове, которая тебе попадётся.
— Слушаюсь.
— Посмотрим, сумеешь ли ты и на этот раз оказаться молодцом!
— Положитесь на меня, ваша милость! Я думаю, любой младенец в городе знает, что в таких делах за мной никто не угонится.
— Что правда, то правда: тут тебе просто цены нет, Виктор.
Граф подмигнул слуге, и оба заговорщика громко рассмеялись.
Затем Виктор ушёл, унося чашку и стакан, опорожнённые графом. Тот проводил его взглядом и, когда негр скрылся за дверью, сделал выразительный жест, как бы желая сказать: «Ну и бестия же этот черномазый!»
Граф несколько минут с наслаждением попыхивал сигарой и время от времени бормотал вполголоса:
— Женюсь… Мне чего-то не хватает… Наверняка красивой женщины… Она будет ходить со мной в театр, будет сидеть справа от меня в коляске, фаэтоне, за столом. Меня станут уважать ещё больше… Да, мне нужна богатая и красивая жена!