Окружённый покорными дельфинами Нептун, небрежно перекинув мантию через плечо, левую руку положив на бедро, а правой держа трезубец, казалось, не без удовольствия наблюдал за различными сценами, которые разыгрывались у его мраморного пьедестала.
Но отходя от фонтана, дон Матео и его спутник провожали взглядом юную красавицу: она удалялась по одной из четырёх улочек, сходившихся к скверу. На этот раз контуры её безупречной фигуры ясно вырисовывались вдалеке на тёмном фоне, образованном развалинами стены и пустырём, на месте которого когда-то тянулись рвы.
Граф был вне себя от восторга: девушка действительно отличалась редкой красотой. Он хватался за сердце и ловил ртом воздух, он чуть не задохнулся от восхищения. С глубоким уважением взглянув на своего учителя, он стиснул ему руку и воскликнул:
— Дон Матео, вы настоящий мужчина!..
— Согласен, но не жмите так сильно, — недовольно отозвался дон Матео, ощущая боль в руке.
— Что же мы стоим как истуканы? Пошли за ними, — воскликнул граф и, не ожидая согласия своего добрейшего секретаря, поспешил вслед красавице и сопровождавшему её господину.
Дон Матео с превеликой охотой отказался бы от роли, которую навязал ему граф. Каждый раз, когда девушка, прогуливаясь, проходила мимо двух новоиспечённых покорителей женских сердец, граф делал дону Матео выразительные знаки; притворялся, будто шепчет ему что-то на ухо, хотя на самом деле не говорил ничего; улыбался, покручивал усики большим и указательным пальцами; играл огромным брелоком, висевшим на цепочке от часов, делал самые соблазнительные жесты и принимал самые изящные позы.
А дон Матео, прямой как палка, посылал в душе ко всем чертям и самого себя, и графа, обрёкшего его на роль статиста в этой комедии. Разумеется, несмотря на свою досаду, благоразумный секретарь отнюдь не выказывал её, а, напротив, улыбался, покачивал головой и тоже притворялся, что оживлённо переговаривается с графом.
Если бы в нескольких шагах от них поставить наблюдателя, он бы поклялся, что они обменивались такими восклицаниями: «Что за красотка! Как она хороша! Другой такой не сыщешь! Ах, если бы она меня полюбила!» — и подобными фразами в том же роде. Однако, несмотря на столь выразительную пантомиму, им не удалось привлечь к себе внимание девушки.
Граф не понимал, радоваться ему или сердиться на столь холодное и надменное поведение. «Хорошо, когда женщина не обращает внимания на первого попавшегося мужчину, который вздумает волочиться за ней, — это, конечно, бесценное качество, но добиться её взаимности будет нелегко, а задержка не входит и мои расчёты», — думал граф.
Дона Матео занимали другие мысли. «Раз эта красивая и богатая девушка не пошла за меня, — рассуждал он про себя, — то пусть уж достаётся моему дорогому ученику. Лучшей невесты ему не сыскать. Кстати, очень приятно, что она и на него обращает не больше внимания, чем на меня когда-то. Будет знать, нахал, как смеяться над другими!»
Подобные размышлении занимали обоих приятелей всё то время, пока они преследовали девушку и при каждом удобном случае пускали в ход все свои ужимки, чтобы она посмотрела на них.
Они были столь настойчивы, что в конце концов привлекли к себе внимание, но не девушки, а господина, шедшего рядом с ней. Он несколько раз оборачивался и оглядывал сверху донизу неотступно следовавших за ними мужчин. Остался он доволен или испуган этим осмотром — неизвестно. Достоверно лишь то, что до конца прогулки он больше ни разу не посмотрел на назойливых кавалеров, которые расхрабрились и шли теперь уже в двух шагах от преследуемых.
— Старик всё время поглядывает на нас, — заметил граф.
— Это большая удача, — отозвался дон Матео.
— Удача?
— Да, он, видимо, убедился, что мы с вами порядочные люди с солидным положением, а не парочка франтов-сосунков, этих всезнаек, у которых в кармане и трёх реалов не наскребёшь.
Это лестное предположение дона Матео было так приятно графу, что, желая продолжить разговор на ту же тему, он спросил:
— А почему вы так думаете?
— Хм! Да всё об этом говорит: наш вид, наши манеры, наши речи и особенно та благопристойность и серьёзность, тот отпечаток превосходства, которые даёт лишь привычка занимать в обществе положение, подобное нашему. Все эти качества во многом способствуют тому, что наше отличие от простого люда сразу же бросается в глаза.
В эту минуту девушка и сопровождавший её господин в десятый раз дошли до конца сквера, по не повернули назад, а остановились на тротуаре с таким видом, словно ждали кого-то.