Вот это представление. Прочтём его внимательно.
Из наградного представления командира взвода 2-й роты 685 осб. 393 сд. лейтенанта Кочина Леонида Кирилловича к медали "За Отвагу". Отличился в боях под Близнецами (согласно оперативной сводке, дело было 15 октября 41-го года. Прим. М.С.), он своим личным примером вовлекал бойцов и младших командиров уничтожать фашистских захватчиков. Взвод лейтенанта Кочина в рукопашном бою уничтожил более двадцати фашистских солдат-автоматчиков и одного офицера. Ранее Кочин, выполняя приказания командования, с группой бойцов был послан в разведку в глубокий тыл врага. Приказание командования было выполнено точно и в срок. Разведка принесла точные данные о расположении и численности противника. (Приказ войскам Юго-Западного фронта № 31/н от 17.02.42 г.)
Думаю, не только одному взводу лейтенанта Кочина пришлось 15 октября вступить в рукопашную сватку с противником, пробиваясь к окружённому батальону 704-го стрелкового полка. Скорее всего в атаке участвовала целая рота, если не весь сапёрный батальон. Не буду здесь умствовать по поводу того было ли это крайней необходимостью в сложившейся обстановке боя или банальным невежеством лихих «ура-полководцев» в боевом применении специальных родов войск. Замечу только, что месяцем позже, а именно — 28 ноября 1941 г. вышел Приказ Ставки ВГК "О недостатках инженерной службы и неправильном использовании инженерных войск и средств", в котором, кроме прочего, приказывалось буквально следующее: "Не допускать разбазаривания саперов, использования их для пополнения других родов войск или просто в качестве пехоты". (Полный текст приказа см.: в Приложении 4)
Подтверждение личного участия Николая в октябрьских боях есть и в одном из его писем, посланным родным вскоре по возвращении в строй после освобождения из немецкого плена и проверочно-фильтрационного лагеря НКВД, в котором он сообщает, что "убил несколько фашистов". Знать точно, что "убил несколько фашистов", мог только тот, кто непосредственно участвовал в ближнем, рукопашном бою.
Итак, весьма вероятно, что Николай попал в плен 15 октября 1941 года в ходе ближнего боя, вероятно даже, боя рукопашного у станции Старые Близнецы, в котором был ранен в левую ногу и руку и правый бок, так он позднее сообщит родным в одном из своих писем о полученных им в октябре ранениях.
Одномоментные множественные ранения бывают только осколочными (три пули не ударят в бойца сразу). Осколки — поражающий элемент ручной гранаты или осколочно-фугасного снаряда. При взрыве боеприпаса его осколки разлетаются веером, точнее, полусферой по расходящимся направлениям. Получить враз три осколка от снаряда, в принципе, можно, но остаться в живых при этом нет — слишком близко в этом случае надо находиться от мощного взрыва, который убьёт тебя ударной волной. Значит Николай был ранен осколками ручной гранаты: ручные гранаты всегда применяются только в ближнем бою. Была ли это старушка «колотушка» М-24, прозванная так за свою длинную деревянную ручку для увеличения дальности броска, которая состояла на вооружении немецкой пехоты ещё с 1-й мировой (именно её можно заметить у немцев в нынешних кинофильмах "про войну"), или же М-39 (внешне похожа на нашу РГД-5), принятая на вооружение вермахта в самом начале 2-й мировой — не суть весть — по ТТХ обеих гранат радиус разлёта убойных осколков равнялся 15 метрам, а радиус фугасного действия, т. е. убойной силы взрыва, всего 3 метра.
Пункт сбора военнопленных у немцев в том районе боевых действий был на станции Лозовая (в опубликованных списках немецких лагерей военнопленных — stalags и oflags — Лозовая не значится). Эта станция — крупный железнодорожный узел со многими пакгаузами, сараями и другими хозяйственными постройками — вполне подходила немецким охранникам для содержания и пересылки в тыловые «шталаги» многочисленных "узников войны". Здесь Николай и пробыл всю суровую морозную зиму 1941/42 года.
С трудом можно представить, как заживали его раны: была ли ему оказана первая помощь каким-нибудь, как и он пленённым, военврачом или фельдшером (немцы допускали только такое "медицинское обслуживание" военнопленных), либо пришлось обходится лишь товарищеской взаимопомощью и «бинтами» из рваного солдатского нательного белья. Как бы там ни было, но раны Николая со временем зарубцевались на теле, а кости, к счастью, задеты не были. Исцеление его проходило, разумеется, не в санаторных условиях. О жестоком обращении немцев с советскими военнопленными написаны сотни томов, содержащих тысячи документально подтверждённых фактов. Приведу здесь для иллюстрации только один, на мой взгляд, самый содержательно-усреднённый.