Мы для победы ничего не пожалели,
Мы даже сердце как HЗ не берегли.
Что пожелать тебе сегодня перед боем?
Ведь мы в огонь и дым идём не для наград.
Давай с тобою поменяемся судьбою,
Махнём не глядя, как на фронте говорят.
Да, это святая правда — в бой, в огонь кромешный русский человек шёл не ради наград. И был это не какой-то сказочный богатырь,
А в походной запояске,
Человек простой закваски,
Что в бою не чужд опаски,
Коль не пьян. А он не пьян.
Ещё раз повторю, что не знаю произведений о войне любого жанра и эпического размаха, которые по художественно-образной точности, тематической многогранности, глубине мысли и одновременно её афористичности могли бы сравниться с "Книжкой про бойца без начала и конца" А.Твардрвского — с поэмой "Василий Тёркин". Есть в ней и глава, посвящённая волнующему сейчас нас вопросу, а именно — "О награде". Привожу из неё строки, точно бьющие в «яблочко» проблемы.
Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.
На медаль. И то не к спеху.
Вот закончили б войну,
Вот бы в отпуск я приехал
На родную сторону.
Буду ль жив ещё? — Едва ли.
Тут воюй, а не гадай.
Но скажу насчёт медали:
Мне её тогда подай.
Обеспечь, раз я достоин.
И понять вы все должны:
Дело самое простое -
Человек пришёл с войны…
Прийти с войны на родную сторону Николаю Митерёву не довелось…
Как произошла гибели Николая? Возможно ли умозрительно воссоздать, логически реконструировать эту трагедию в её последний час, в роковую минуту? Попытаемся это сделать, для чего снова пробежим глазами уже прочитанное нами письмо "старших товарищей". Что в нём поможет нам воссоздать-реконструировать более полно картину случившегося? Первый факт — Николай погиб при разминировании вместе со своими товарищами. Второй факт — случилось это у дороги, ведущей из села Старая Хворостань в деревню Сторожевое. Третий факт — все они были погребены в одной могиле на месте их гибели. Давайте рассмотрим-осмыслим данные факты по порядку.
В обывательском просторечье укоренена полушутливая поговорка — сапёр ошибается один раз в жизни. Но не многим известна вторая её часть — и действует всегда в одиночку, чтобы лишних потерь избежать, случись в его деле роковая «ошибка». Таково непреложное требование всех инструкций и наставлений по разминированию. Как пример привожу здесь выдержку из одного такого наставления, что «назубок» были выучены в сапёрных частях.
Организация работы по разведке и разминированию в батальонах заключается в нарезке ротных и взводных участков работ. Во взводах командиры взводов распределяют отделения и отдельные группы бойцов по объектам. Расстояние между разведчиками должно быть не менее 30 м, а при осколочных минах — не менее 75-100 метров. Первым двигается разведчик с миноискателем, захватывая полосу шириной около 3 метров, за ним разведчик со щупом, дополнительно разведывая (прощупывая) подозрительные места. Первый номер, кроме миноискателя, имеет в запасе щуп, которым пользуется в случае отказа миноискателя, а также при обнаружении подозрительных мест, на которые миноискатель не реагирует. Разведчики устанавливают флажки, указки или просто колышки около обнаруженных мин, которые снимаются (т. е. обезвреживаются. Прим. автора.) потом одним-двумя саперами, следующими за разведчиками. (Из Указаний начальника инженерных войск Брянского фронта от 21 января 1943 г.)
(Для более подробного ознакомления с задачами и тактикой действия сапёрных подразделений см. Приложения 8-10)
Так почему же командир взвода лейтенант Митерёв, за плечами которого уже был опыт боёв в Сталинграде, где мины сотнями ставили, а потом и снимали наши сапёры, пренебрёг таким жизненно важным требованием безопасности при разминировании? Почему он пошёл на смертельный риск сам и повёл за собой своих подчинённых: сержанта Макарова, вероятно, уже бывалого сапёра, и рядового Курленко, молодого новобранца, судя по году его рождения (1925 г.р.), только что прибывшего с пополнением в сапёрный батальон? Была это преступная беспечность командира, погубившая и его, и подчинённых? — Нет! Это была жестокая необходимость выполнения опаснейшей боевой задачи, поставленной ему командирами.
Дело в том, что сапёры должны обезвреживать не только различные мины, но и вообще все взрывоопасные предметы, оставшиеся на полях былых боёв: неразорвавшиеся гранаты, снаряды, бомбы и др. Для опытного сапёра ставить и снимать мины, особенно противотанковые, что "семечки щёлкать" (да простят меня «знатоки» сапёрной науки!). Это при диверсионном минировании применяются разные хитроумные «штучки» для т. н. «неизвлекаемости» мин-ловушек и т. п… В полевом, тактическом минировании главное быстрота закрытия танкоопасного направления: «разбросал» в шахматном порядке на определённом участке мины, прикрыв их землицей или тонким дёрном — и ладно! «Неизвлекаемость» здесь ни к чему. Тем более, что со временем, возможно, придётся их (мины) самим же и снимать. (Так из наградного представления уже известного нам гв. ст. л-т Шугаева А.П. мы знаем, что из обезвреженных в апреле-мае 43-го 8-м гв. осапб 6398 мин только 2447 мины были противника, а остальные выходит — наши.)