— Тогда я готов спорить на что угодно.
— Отлично, — улыбнулся я. — Заключаем пари. Если вы проиграете, вы обещаете мне следующее: во-первых, воздержаться от всех публикаций, пока каждый из нас не заработает по миллиону; во-вторых, стать полноправным и активным партнером; в-третьих, передать мне все технические сведения, необходимые для того, чтобы организовать банк спермы.
— Мне ничего не стоит дать вам обещание, которой никогда не придется выполнять, — пожал он плечами.
— Так вы обещаете?
— Обещаю.
Я расплатился по счету и предложил подвезти А. Р. Уорели на своей машине.
— Спасибо, — отказался он, — но у меня есть велосипед. Мы, бедные преподаватели, не так богаты, как некоторые студенты.
— Скоро и вы будете не менее богаты, — заверил его я.
Я стоял на Тринити-стрит и смотрел ему вслед. Было всего половина девятого вечера. Я решил не откладывать свой следующий шаг на завтра, сел в машину и направился в сторону Гертона.
10
Гертон — на случай, если вы не знаете, — был и метается женским колледжем, входящим в состав Кембриджского университета. В 1919 году в его суровых, мрачных стенах проживали юные леди настолько отталкивающего вида, с такими толстыми шеями и такими длинными носами, что я не мог себя заставить даже взглянуть на них. Мне они напоминали крокодилов и вызывали дрожь в загривке при встрече на улице. Они редко мылись, а стекла их очков были захватаны жирными пальцами. Да, они были умны. Многие — почти гениальны. На мой взгляд, это не большая компенсация.
Но подождите.
За неделю до описываемых событий я обнаружил среди этих зоологических особей прелестное создание ослепительной красоты. Я просто отказывался верить, что это девушка из Гертона. Но тем не менее так оно и было.
Я встретил ее в кафе во время обеденного перерыва. Она ела пончик. Я спросил, могу ли я присесть за ее столик. Она кивнула и продолжала есть. Я глазел на нее, разинув рот и вытаращив глаза, словно передо мной находилась возродившаяся Клеопатра собственной персоной. За всю свою короткую жизнь я не встречал девушки, от которой исходили бы столь мощные волны сладострастия. Она была насквозь пропитана сексом. И неважно, что ее лицо было перемазано сахарной пудрой. На ней был плащ и шерстяной шарф, но с тем же успехом она могла сидеть абсолютной голой. Такие девушки встречаются раз в жизни. Она, бесспорно, была очень красива, но именно чувственные ноздри и изогнутая верхняя губа заставляли меня ерзать на стуле. Даже в Париже я не встречал девушек, способных вызвать такое всепоглощающее желание. Она продолжала есть свой пончик. Я продолжал таращиться на нее. Один раз, всего лишь один раз она медленно подняла глаза и спокойно и проницательно посмотрела на меня, словно что-то обдумывая, потом снова опустила взгляд. Она закончила есть свой пончик и отодвинула стул.
— Подождите, — попросил я.
Она остановилась, и умные карие глаза во второй раз задержались на моем лице.
— Что вы сказали?
— Я сказал, подождите. Не уходите. Съешьте еще один пончик… или булочку.
— Если вы хотите поговорить со мной, почему бы вам так прямо и не сказать.
— Я хочу поговорить с вами.
Она села, сложив руки на коленях. Я начал говорить, вскоре и она присоединилась к беседе. Так же, как и я, она великолепно сдала экзамены, получила стипендию, и теперь изучала биологию в Гертоне. Ее отец был англичанином, а мать — персиянкой. Звали ее Ясмин Хаукамли. Не имеет никакого значения, что мы сказали друг другу. Прямо из кондитерской мы отправились ко мне и оставались там до следующего утра.
Мы провели вместе восемнадцать часов, и под конец я чувствовал себя, как выжатый лимон, как кусок пережеванного мяса. Эта девушка пропускала сквозь меня электрические разряды, она была порочна сверх всякой меры. Будь она китаянкой, живущей в Пекине, ей бы выдали Диплом о выдающихся заслугах, даже если бы она сдавала экзамен со связанными за спиной руками и с кандалами на ногах.
Я пришел в такой восторг от нее, что даже нарушил свое золотое правило и встретился с ней еще раз.
И сейчас, без двадцати десять, когда А. Р. Уорсли катил на своем велосипеде домой, я стоял перед дверями Гертона и просил старого привратника передать мисс Ясмин Хаукамли, что ее хочет видеть мистер Освальд Корнелиус по очень срочному делу.
Она тотчас спустилась ко мне.
— Прыгай в машину, — сказал я. — Нам нужно поговорить.
Она села в машину, и я отвез ее в Тринити. Там я кш привратнику полсоверена, чтобы он смотрел в другую сторону, когда она прошмыгнет мимо.