«Прошу вас, садитесь, месье Боттомли, — предложил он. — Могу я взять вашу шляпу? Должен извиниться за мою служанку, она чрезмерно опекает и защищает меня».
«От чего же она вас защищает, месье?»
Он улыбнулся, обнажив отвратительные редкие зубы.
«От вас», — нежно произнес он.
«Вот это да, — мысленно ужаснулась я, — сейчас меня начнут инвертировать». В тот момент, Освальд, я всерьез подумала о том, не стоит ли отказаться от пузырчатого жука. Он просто дрожал от похоти, и я чувствовала, что стоит мне нагнуться завязать шнурок, как он бросится на меня.
— Но ты от него все-таки не отказалась?
— Нет, я дала ему шоколадку.
— Почему?
— Потому что с ними гораздо легче справиться, когда они под воздействием порошка. Они не соображают тогда, что делают.
— Шоколадка подействовала?
— Она всегда действует, — ответила она. — Но в этой была двойная доза, поэтому она подействовала еще лучше.
— В чем лучше?
— Гомосексуалисты отличаются от других мужчин, — заметила она.
— Я тебе верю.
— Видишь ли, когда нормальный мужчина лишается разума от жука, ему нужно только одно — немедленно изнасиловать женщину. Но когда порошок сводит с ума гомосексуалиста, тот не бросается сразу на своего партнера. Первым делом он хватается за его член.
— Да, довольно неловкая ситуация.
— Весьма, — кивнула Ясмин. — Я понимала: стоит лишь подпустить его поближе — ив руках у него останется раздавленный банан.
— И что же ты сделала?
— Я отпрыгнула от него, ну и, естественно, началась беготня. Он гонялся за мной по всей комнате, роняя вещи направо и налево.
— Ишь, какой резвый.
— Да уж, и в самом разгаре этого безобразия открылась дверь, и на пороге вновь возникла эта кошмарная служанка, «Месье Пруст, такие упражнения плохо сказываются на вашей астме».
«Вон! — завопил он. — Уйди прочь, ведьма!»
— Полагаю, она привыкла к такому обращению.
— Наверняка, — согласилась Ясмин. — В итоге, наша беготня закончилась у круглого стола в центре комнаты. Я понимала, что, пока стою рядом со столом, он не сможет меня поймать. Круглый стол спас немало девушек от мерзких стариканов. Но все дело в том, что ему, похоже, нравилась эта часть игры, и вскоре до меня дошло, что эти типы воспринимают беготню как своего рода ритуал. И еще он говорил мне всякие слова, пока мы кружили вокруг стола.
— Какие слова?
— Непристойные, — пояснила она. — Не стану их повторять. Кстати, идея с бананом была ошибкой.
— Почему?
— Слишком большой. Он сразу обратил на него внимание и, пока гонялся за мной вокруг стола, все время показывал на него и пел ему дифирамбы. Меня так и подмывало сказать ему, что это всего-навсего дурацкий банан из гостиницы «Ритц», но я удержалась. Он на стену лез из-за этого банана, а жук с каждой секундой забирал его все сильнее.
И вдруг возникла еше одна проблема. «Господи, — подумала я, — под каким предлогом я натяну на него эту резиновую штуковину?» Не могла же я ему сказать, что нужно принять меры предосторожности.
— Пожалуй, нет.
— Как я вообще могла объяснить назначение этой треклятой резинки?
— Сложная проблема, — согласился я. — Очень сложная. И как же ты выкрутилась?
— В конце концов я спросила его: «Вы хотите меня, месье Пруст?»
«Да! — заорал он. — Я хочу вас больше, чем любого другого в своей жизни! Перестаньте бегать!»
«Нет, — сказала я. — Сначала наденьте на него вот эту смешную штучку, чтобы он согрелся». Я вынула ее из кармана и швырнула на стол. Он перестал гоняться за мной и уставился на нее. Не думаю, чтобы ему на глаза попадалось что-либо подобное.
«Что это?» — удивился он.
«Это называется тиклер, — объяснила я. — Его изобрел мистер Оскар Уайльд. У нас в Англии тиклеры пользуются большой популярностью».
«Оскар Уайльд! — воскликнул он. — Ха-ха! Великий человек!»
«Ему помогал лорд Альфред Дуглас», — продолжала я.
«Лорд Альфред тоже был чудесным парнем!» — восторгался он.
«Король Эдвард Седьмой, — сочиняла я, — повсюду носил с собой тиклер».
«Король Эдвард Седьмой! О Боже!» — Он взял его со стола. — «Это действительно хорошая вещь?»
«Он удваивает наслаждение, — сказала я. — Будьте хорошим мальчиком и поскорей надевайте. Мне уже не терпится».
«Помогите мне».
«Нет, — отказалась я. — Надевайте сами». И пока он возился с резинкой, я… ну… ведь я не могла позволить ему увидеть банан и все остальное, верно?… и в то же время я понимала, что настал тот страшный момент, когда мне придется спустить брюки…