— Ни сейчас. Ни после. Никогда либо впредь.
Глава 10
Я не знаю, как это назвать. Это не тот уровень восприятия реальности, который я могу понять и уж тем более которым могла бы управлять. Это не мой мир и не моя действительность. Меня насильно сюда затащили и теперь… насильно перекраивали мою реакцию на совершенно чужого мне человека. На его близость, на его подчиняющие касания, на вибрирующей в оголённых нервах моей безвольной сущности голос. И он только что заслонил собой весь мой мир, полностью перекрыв любые (а то и самые последние) пути к отступлению.
Я неосознанно цеплялась дрожащими пальцами за край гладкой, быстро нагревающейся подо мной чёрной столешницы, даже когда вторая рука Маннерса властным жестом погрузилась в мои волосы у шеи, потянувшись чувствительной лаской вниз по позвоночнику и без каких-либо усилий раздражая мою кожу неожиданными, захватывающими дух касаниями.
Кажется, в этот момент я ослепла по-настоящему. Да и не могла пока видеть лица своего персонального Дьявола. Только чувствовать. Сильно, остро, глубоко… Почти задыхаться под смертельным прессом его всесминающей воли, забывая за считанные мгновения обо всём на свете. Даже саму себя. ОСОБЕННО саму себя!
— И никогда не смей мне врать. Говорить, что ты якобы меня не хочешь. — он довольно рыкнул, втягивая запах моей кожи и волос и уже почти коснувшись губами моего уха. Заставив меня несдержанно дёрнуться и всхлипнуть, когда… его пальцы дотронулись до моей шокированной киски, будто невесомым кончиком пера, вызвав в ней ещё более нежданный приступ жгучей пульсации. Которую он буквально играючи начал ещё больше распалять и усиливать, раздвинув половые губы и совершенно без грубости коснувшись самого чувствительного там треугольника с очень гладкой и нежной кожей, выписывая над клитором и рядом с его припухшей вершиной невыносимо возбуждающие узоры.
Как тут не задрожишь и не свихнёшься, после того, как ещё совсем недавно я ненавидела этого психопата всеми фибрами души, а теперь… А теперь дрожу и схожу с ума совершенно от других ощущений и желаний, не в состоянии поверить происходящему. Заражаясь его токсичной энергетикой мгновенно, в одно касание, в одно дыхание и в одно проникновение его демонической сущности мне под кожу.
— А самое главное… Никогда смей сбегать от меня, когда я буду тебя трахать и представлять на моём месте другого. Потому что… я сделаю всё возможное и невозможное… чтобы в эти минуты ты видела только меня… хотела только меня…
Он вдруг убрал свои пальцы от моей ноющей киски, и я испытала ещё один глубокий приступ шока от последовавшего за этим разочарованием. Правда, длилось оно недолго. Он оплёл мою шею спереди пальцами той самой ладони, которой он ещё недавно ласкал и дразнил мой клитор. После чего слегка надавил на горло, вынуждая меня подчиниться, отдавшись полностью воле его пугающе опытных рук.
— И кончала только на моём члене.
Я снова, не удержавшись, всхлипнула, расширив испуганно глаза от ощущения ложного падения или парения и… от представшего перед моим шокированным взором чеканного и безупречного лика сущего Дьявола. Только в этот раз накрывший меня с головой страх оказался пронзительно сладким, заставивший все струны моих врождённых рефлексов с интуитивными порывами немощного тела задрожать и зазвенеть под давлением чужих пальцев, чужого голоса и чужой одержимости.
— Я вижу, Энн… Я вижу тебя насквозь… кто ты… чего хочешь… чего жаждешь испытать… и без чего задыхаешься все свои последние годы…
Зачем, Господи?.. Зачем он мне всё это говорит? Прямо в губы. Заставляя смотреть в его чёрные бездонные глаза… заставляя чувствовать то, что я не испытывала уже, наверное, десять последних лет и… действительного этого желать. Практически с безумным остервенением… враз забывая себя… кем была всегда и кем хотела быть… Но не сейчас. Не под руками, телом и взглядом этого монстра… Монстра, который был способен мне дать намного больше, что я имела до него и чем довольствовалась до встречи с ним.
— И, конечно, я сегодня тебе это дам… даже в избытке…
Он полностью уложил меня на стол, вытянув из-под моей спины руку и всего на несколько секунд коснувшись кончиками пальцев моего лица — моих бровей, ресниц, щёк под глазами и губ. Я и думать раньше не думала, что столь невинные ласки могут оказаться до такой степени чувствительными, нестерпимо блаженными и возбуждающе интимными. И что мне не захочется, чтобы они заканчивались.
По крайней мере, чувство парения никуда не исчезло, как и потеря себя в пространстве. Разве что головокружение стало сладким, как от лёгкого опьянения, а от неспешных ленивых движений Маннерса ещё сильнее перехватывало дух и пульсировало на уровне диафрагмы щекочущей вибрацией. А когда он раздвинул мои ноги своим мускулистым бедром, подтягивая на мне вверх стрейчевую юбку платья и уже пристраиваясь у моей раскрытой киски, меня едва не выгнуло, пробирая сумасшедшими ощущениями и эмоциями, будто бесконтрольными разрядами эрогенного тока.