— Выпей. А то, боюсь, у тебя очень сильное обезвоживание после сегодняшней ночи.
Я снова судорожно сглотнула и было потянулась к чашке собственными трясущимися руками.
— Я могу и сама…
— Когда я тебе скажу, что ты будешь делать сама, тогда и будешь ЭТО делать САМА, Энн. Пей и не дёргайся!
Думаете, это так легко — сопротивляться подобному Маннерсу человеку? Вернее даже, нечеловеку!
Я не то что не могла забыть после этой ночи, на что он был способен, я… продолжала всё это чувствовать! Чувствовать ЕГО! Стальную клетку его мощнейшей воли, которая состояла из сотен тысяч прутьев и спиц, пронзавших тебя насквозь с головы до ног! И они всё ещё находились во мне! Царапая и накручивая мои нервы при каждом моём необдуманном телодвижении или вздохе. А уж как они начинали во мне вибрировать и диссонировать, когда он приближался ко мне, как сейчас, в самый притык… Когда прессовал своей физической мощью со сминающей на раз энергетикой, облучая от макушки до пят демонической токсичностью… всё остальное на этом фоне превращалось в ничто. Моментально забывалось или стиралось из твоей жизни и памяти разъедающей кислотой. И ведь так оно, в сущности, и было. Ему ведь ничего не стоило превратить твою жизнь в ад, буквально перемолов её в фарш со всеми близкими тебе людьми…
Сопротивляться? Как?
Я даже пошевелиться не сумела, когда он снова меня коснулся. Когда его пальцы обхватили мой затылок, удерживая мне голову в нужном для него положении. Только и смогла — разомкнуть губы и позволить ему влить в меня несколько капель ещё горячего, но совсем не обжигающего кофе.
— Умница. Ведь можешь, когда хочешь. — его чёртовы лепные губы снова дрогнули в самодовольной ухмылке, а в глазах скользнула уже такая знакомая дымка никогда не спящей Тьмы. — Постарайся выпить всё.
Дважды меня просить об этом не нужно было. Я действительно хотела пить и практически не обращала внимание на горечь крепкого напитка, в котором, как ни странно, всё же ощущалось немного сахара и даже корицы. Правда, полкружки кофе для меня показалось, как два небольших глотка, которые лишь слегка смочили горло, на какое-то время приглушив раздражающую сухость во рту.
— П-пожалуйста! М-мистер Маннерс… отпустите меня домой. Вы же изначально говорили только об одной ночи…
Я снова попыталась достучаться до сознания того, кто в принципе никого никогда не слушает, кроме собственных хотелок. Так сказать, улучила момент, когда мужчина потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы поставить туда пустую чашку, как раз возле небрежно «валяющихся» там украшений. И, похоже, в данном жесте было показано предостаточно его истинного отношения и к вещам, и к тем людям, которые эти вещи предназначались.
— Двое суток, Энн. Теперь ты остаёшься здесь ещё на двое суток. Хочешь продолжить?..
У меня опять отсох язык, и дико закружилась голова. Он не мог говорить всё это всерьёз! Но, когда он снова взглянул на меня, совсем немного склонив голову, и с тем самым штырнув по самое не могу враз отрезвляющим взглядом, я поняла, насколько он не шутил. Пусть даже при этом уголки его красивого рта и углубились заметно в ленивой ухмылке, а чёрные брови приподнялись в вопросительной мимике.
— Вам что… было мало?..
По моему затылку и шейным позвонкам прошёлся колкий озноб очередного вымораживающего шока. Удивительно, как я ещё не стала задыхаться после услышанного и увиденного.
— С каких пор такими вещами можно наесться досыта и надолго, Энн? Или для того, чтобы дышать, тебе хватает только пары вздохов в день? К тому же, считай… я лишь успел тебя слегка попробовать. Всего-то распалив аппетит…
Не говоря уже о том факте, что всё это он мне высказывал, подсаживаясь ещё ближе и сокращая последние между нами грани мнимого расстояния. Ведь за всё это время, он так и не убрал ладони с моего затылка, а теперь… Теперь касался пальцами другой руки моих скул и щёк, разглядывая буквально в упор моё перепуганное лицо поплывшим взглядом обдолбанного маньяка.