В общем, попадалово ещё то! Правда, не самое ужасное. Ведь ещё оставался основной лифт на нижнем этаже пент-хауса и, по идее, служебный ключ должен подходить и к нему. Во всяком случае, спрятаться где-нибудь ещё в самом номере, а потом обыскать здесь комнаты или воспользоваться гостиничным коммутатором я себя заставить как-то ещё сумею. Мне бы убедиться, что Маннерса тут нет, и он занимается моими поисками где-то в другом месте. Если, конечно, занимается. Главное, как-то выбраться именно из этого номера, а там, хоть по служебной, хоть по пожарной лестнице, но добраться до земли.
Куда сложнее было заставить себя выйти в общий коридор второго яруса и, едва не спотыкаясь на каждом шагу от дичайшей в коленках дрожи, добраться до лестницы на нижний уровень. Причём окружающая меня мёртвая тишина в номере совершенно не успокаивала. Я понятия не имела, находился ли в нём кто-нибудь ещё, включая Маннерса. И, если да, смогу ли я прошмыгнуть рядом незамеченной мышкой до того, как меня заметят?
Но как бы я не напрягала слуха и не всматривалась в нижние тени на полу у лестницы, ничего конкретного для себя я так и не обнаружила. После чего всё же набралась с духом и стала, крадучись, спускаться по ступенькам. А потом так же, задерживая подолгу дыхание и опираясь дрожащей ладонью о ближайшую стенку коридора, буквально «проползла» к центральной части нижнего коридора, по которому свернула к холлу, а уже там, чуть ли не бегом приспустила к спасительным дверям кабинки лифта.
Боже, как меня трясло. Я даже чуть было сумочку не упустила, когда доставала из неё электронный ключ. А вот сама пластиковая карточка ключа всё-таки упала. И её тихий шлепок о паркетный пол прозвучал для меня в этот момент, как оглушающий удар церковного колокола.
Разве что воспользоваться им я так и не успела. Только нагнуться и слегка присесть, чтобы подцепить его кое-как дрожащими пальцами со скользкого паркета.
— У меня к тебе только один вопрос…
Я не просто вскрикнула во весь голос и чуть было не завалилась на пол на резко подкосившихся ногах. Меня именно приложило, самым убойным ужасом из всех возможных, от нещадного удара которого можно поседеть за считанные мгновения или остаться на всю жизнь заикой. Казалось, и все мои дальнейшие действия диктовались не сколько моим осознанным решением, а чистыми условными инстинктами и рефлексами. Я даже не поняла, как сумела в этом состоянии выпрямиться, обернуться, а потом и отпрянуть от стоявшего в пяти ярдах от меня совершенно невозмутимого Маннерса. Дальше пятиться у меня не вышло. Я вжалась спиной в дверцы лифта, мечтая в эти секунды только об одном. Либо потерять сознание, либо…
— Ты действительно думала, что сможешь отсюда сбежать? Без моего ведома?
Даже не знаю, что было для меня самым ужасным. Быть пойманной с поличным самым опасным в мире хищником или смотреть всё это время в иронично ухмыляющееся лицо своего будущего палача. Видеть перед собой не взбешённого до белого каления психопата, а спокойного и абсолютно хладнокровного циника, у которого явно ни разу не дрогнет рука, когда он начнёт резать меня скальпелем вдоль и поперёк. Правда, никакого холодного оружия в его руках я не увидела, да и держал он ладони в карманах домашних брюк, одетых, скорей всего на голое тело, как и его чёрный летний джемпер. Как будто просто вышел прогуляться по номеру (ещё и босиком), случайно наткнувшись на меня в холле.
— Я…я-я… не-е… — и какого, спрашивается, мне вообще приспичило открывать рот, в попытке проблеять что-либо в ответ? Мне бы думать о том, что лучше всего сейчас сделать и выбрать для этого самое правильное решение.
Но, увы, в таком состоянии думать совершенно не получалось.
— Ты «не-е» что? Наверное, просто заблудилась, поэтому случайно сюда и вышла, пока блуждала всю ночь по номеру в поисках выхода к живым людям. Кричать и звать на помощь не пробовала?
Моё сердце снова громыхнуло со всей дури о грудную клетку, когда Маннерс вдруг сделал на меня первый неспешный шаг. Почти ленивый, будто через нехочу. При этом не спуская с моего оцепеневшего лица прожигающего насквозь взгляда. Не знаю, что сейчас на самом деле творилось в недрах его чёрной бездны-души, но уж явно ничего хорошего. По крайней мере, для меня.