Но вылетевших на волю слов обратно не запихнёшь. Я поняла это практически сразу, как только увидела во взгляде Маннерса ответную реакцию на мой скулёж. Казалось, даже радужка его тёмных глаз буквально почернела, налилась проснувшейся в нём окончательно угольно-чёрной Тьмой. Я её и почувствовала далеко не в обращённом на меня взоре восстающего во всей своей убийственной красе сущего Дьявола. Меня словно накрыло, а потом обожгло до самого костного мозга ударной волной чужой энергетики сумасшедшей силы и смертельной радиации. Не представляю, как вообще умудрилась выжить в эти бешеные мгновения, ставшие, по сути, для меня роковыми и… последними…
— Действительно, mon papillon? Ты действительно так хочешь, чтобы я тебя отпустил? — кажется, даже его голос пропитался до основания тьмой, атакуя своей токсичной вибрацией каждый воспалённый нерв моего шокированного сознания и оцепеневшей души. — Ну, хорошо…
Я всё ещё жива? Я всё ещё дышу и даже кое-что понимаю из того, что происходит? Смотрю в демонические глаза прямо перед собой и чувствую, как Маннерс всё глубже засасывает меня в свою ненасытную Бездну через взгляд, прикосновения… через ментальный посыл своей слетевшей с катушек сущности. Как касается моих губ своим порочным голосом и ртом. Как затягивает на мне тугие ремни своей подчиняющей воли.
— Я тебя отпущу… Но, чуть позже. Когда накажу за нарушение моих условий по полной. Как ты того и заслуживаешь. И когда ты сама будешь ползать в моих ногах и умолять тебя оставить. Когда ты станешь моей… и только моей! Вот тогда я тебя и отпущу…
Последние фразы он уже хрипел, всё крепче сжимая мою голову в своих беспощадных пальцах. Всё сильнее и болезненнее насаживая на невидимые клинки своей дьявольской одержимости. Казалось, он и вправду бил меня ножом с каждым произнесённым словом по самым уязвимым точкам, заставляя истекать кровью и вспарывая на раз артерии моего когда-то здравого рассудка.
— Но не ранше, mon papillon! НЕ РАНЬШЕ!..
Глава 20
Неужели я до сих пор не умерла? Как такое возможно? Или всё-таки уже почти достигла летальной черты, просто не поняла и не заметила как?
Подобное поведение больше походит на тупые инстинкты безмозглого зомби, который двигается и что-то делает под воздействием мышечных рефлексов. Но, когда ты подчиняешься давлению и всем физическим манипуляциям собственного растлителя, на какие-то иные со своей стороны действия можно не рассчитывать. Ведь ты в буквальном смысле этого слова превращаешься в марионетку, которую одним резким рывком отдёргивают от дверей лифта и без каких-либо усилий начинают тащить в неизвестном направлении. Будто и вправду как какую-нибудь ничего не весящую тряпичную куклу. А всё, что ты при этом можешь делать со своей стороны — лишь таращить от испытываемых страхов глаза и ждать неизбежного.
— Умоляю! Пожалуйста! Отпустите меня!
— Только попробуй зарыдать или снова попытаться надавить на мою жалость. — ответный рык Маннерса у моего затылка бьёт по рассудку очередным шокирующим залпом буквально навылет.
Меня передёргивает, как от мощного разряда током. Но я не могу даже упереться ногами о пол. Поскольку меня попросту парализует под нещадной хваткой мужских рук, как и под прессингом его грёбанной близости, которая больше походит на плотный саван — и физический, и ментальный одновременно. И если действительно начну сопротивляться, боюсь даже представить, что он тогда со мной сделает.
— Я больше не хочу!.. Не хочу вас! Отпустите!
— Не забудь сказать, насколько я тебе противен.
Я почти не видела, куда он меня тащил. Казалось, за эти бешеные секунды я не только окончательно отупела, но и частично оглохла, ослепла и потеряла какую-либо связь с окружающим пространством. Очнулась, и то не до конца, когда мы остановились перед дверьми с панелью под кодовым замком. И, естественно, запомнить комбинацию цифр, которую Маннерс очень быстро набрал правой рукой (при этом, будто налегке удерживая меня рядом с собой одной левой), я не успела.
— Пожалуйста… не надо! — я снова всхлипываю, слушая гулкий стук собственного сердца и на какой-то самой отдалённой границе своего контуженного разума ловлю себя на мысли, что мой Дьявол тоже его слышит. Он же прижимает мою спину к своей груди, сцепив спереди мне руки за запястья мёртвой хваткой левой ладони.
Я будто бы только сейчас осознала с полной ясностью, какой же в нём скрывался на самом деле физический потенциал. И далеко не один лишь физический. При мимолётном желании, он мог запросто свернуть мне шею всего в одно движение, как и вытрясти всю душу, приложив затылком к ближайшей стенке. Но на благо (или же, наоборот, к несчастью), у него были на меня совершенно иные планы. Ведь я дала ему такой исключительный повод! Повод сорваться! И сделать со мной наконец-то то, о чём он пока ещё все это время тайно мечтал.