— Я могу представить тебя с любой особой в юбке. Или что там она носит, — ответила Ли. — Ты не ответил на мой вопрос.
— А что ты спросила?
— Почему у тебя татуировка в виде розы?
— Если я отвечу на твой вопрос, ты ответишь на мой?
— Возможно. Если получу прямой ответ.
— Хорошо. — Макс снова потянулся через стол и взял Ли за руку, лаская пальцами ее ладонь. — Еще два года назад я следовал определенным правилам, получил ученую степень, старался поступать так, как нужно, и не обращал внимания на свое желание писать, потому что оно не принесло бы мне никакой прибыли. Я тогда зарабатывал большие деньги и возненавидел свою жизнь. Когда я все-таки выкроил время, для того чтобы писать, мои мозги напоминали кашу. По какой-то причине, после того как я здорово набрался на вечеринке в честь моего тридцатилетия, я решил, что раз уж мне суждено быть рабом, то пусть я и буду заклеймен как раб того, что люблю больше всего в жизни. Я отправился в местный район красных фонарей и сделал татуировку. Пребывая в пьяном ступоре, я связал воедино произведение Теннесси Уильямса «Татуированная роза» с изображением цветка, который мне показал художник. Он убедил меня, что роза будет самым подходящим знаком для начинающего писателя. — Макс замолчал. — На следующий день, когда я протрезвел и понял, что смерть от самого страшного похмелья в моей жизни мне не грозит, я сел на самолет до Нью-Йорка.
— И… — подсказала Ли, сжимая руку Макса.
— И мне было больно сидеть. А потом я понял, что писателям не по карману жить в Нью-Йорке и нанялся в команду на яхту, направляющуюся в Ки-Уэст[2]. Я остался там. Пил и писал и наконец отправился на Ямайку. Там встретил владельцев твоего дома, и они предложили мне квартиру. Остальное ты знаешь. — Макс вновь замолчал.
— И почему я решила, что здесь может быть какая-то более захватывающая история?
— Ничего существенного. Важно то, кем я являюсь сейчас. Готова к моему вопросу?
Ли отрицательно покачала головой:
— Я не хочу отвечать ни на какие вопросы. Я хочу прогуляться, а потом пойти домой и лечь с тобой в постель. И еще я хочу снова увидеть твою татуировку. Теперь, когда я знаю ее историю.
Макс рассмеялся.
— Женщина, которая знает, чего хочет. — Макс подозвал официанта, чтобы расплатиться.
Когда они подошли к дому, Макс наклонился и поцеловал Ли.
— Ко мне или к тебе?
Ли не стала делать вид, что не поняла вопроса.
— Ко мне.
Макс снова быстро поцеловал ее и открыл дверь.
— Мне нужно забежать к себе на минуту, — проговорил он. — Не начинай без меня.
— Макс, у меня в ванной комнате есть целая коробка презервативов.
Он взял руки Ли в свои.
— В ванной комнате? Мне всегда казалось, что в кровати гораздо удобнее, но если ты хочешь в ванной…
Ли, шутя, ударила Макса по животу.
— Знаешь, их можно отнести куда угодно. У меня нет ящика в прикроватном столике. Кроме того, коробка не подходит по цвету к убранству моей спальни. А теперь, может, ты замолчишь и поцелуешь меня?
— Ты такая наглая и откровенная. Должно быть, особенность представителей делового мира. — Макс прижал Ли к себе и поцеловал. — Ты такая сексуальная, Ли. Чтобы захотеть тебя, мне достаточно всего лишь прикоснуться к тебе. Хочешь, отнесу тебя наверх на руках?
— Нет. Боюсь, ты потянешь какие-нибудь жизненно важные мышцы. Может, лучше просто поднимемся наверх вместе?
Останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы поцеловаться, Ли и Макс наконец оказались в спальне.
— Никогда не думала, что подниматься вверх по ступенькам так здорово, — произнесла женщина.
— У нас обоих такое тяжелое дыхание, а мы ведь даже не бежали. Нужно будет потренироваться.
— Пойду приму душ.
К тому времени как Макс вернулся в спальню с коробкой в руках, Ли разобрала постель и сняла с себя все, кроме черных шелковых трусиков. Она сидела, опершись спиной о подушки.
Макс опустился на постель рядом с Ли и взял ее лицо в руки.
— Ты хотя бы понимаешь, какая ты восхитительная любовница?
Ли обольстительно улыбнулась:
— Нет. Покажи мне себя. Начни с прелестной маленькой татуировки на твоей прелестной маленькой ягодице.
Макс рассмеялся, сбросил с себя остатки одежды и повернулся к Ли спиной, чтобы она смогла увидеть татуировку.
Должно быть, ночью Макс укрыл их обоих простыней, но Ли заметила это только утром. Солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы, слепил ей глаза. В голове Ли стучало, а к горлу подкатывала тошнота.
— У меня похмелье, — удивленно протянула Ли.