— Видела, как я плаваю, мама?
— Да, дорогой, ты просто молодец.
— Мы купим шоколадку в автомате, как в прошлый раз?
— В прошлый раз мы были одни, Чарли, а сегодня мы с целым классом, мы же не можем купить шоколад всем.
— У Сесилии конфеты в сумке, она всегда ест конфеты, а потом ее тошнит.
Ну, замечательно просто. Я быстренько договариваюсь поменяться местами и обещаю Сесилии сесть с ней в следующий раз, потому что сегодня мне нужно сесть с Чарли, чтобы он не шалил. К счастью, все это звучит вполне разумно, и она соглашается без возражений.
Водитель автобуса заснул, и нам приходится барабанить в двери, пытаясь его разбудить. Мисс Пайк спрашивает, умею ли я выводить людей из обморока. Я не умею, она тоже. Мы стучим немного тише, я достаю свой мобильник, чтобы быть готовой набрать 999, если он начнет синеть. Слава богу, он просыпается, и, после того как находит очки и вспоминает, как открыть двери, мы все забираемся в автобус. Мне немного стыдно оттого, что рядом с Сесилией садится папа Тома, но это единственное свободное место. Некоторое время я обдумываю, стоит ли его предупредить, но в конце концов решаю, что не нужно; скорее всего, обычно больными детьми занимается его жена, так что немного опыта ему не повредит.
Дорога в школу длится вечность, дети совсем расшалились. Мисс Пайк вынуждена дважды вставать с места и хлопать в ладоши. Папа Тома приобретает обильный опыт по использованию пакетов для тех, кого укачивает. Наконец мы въезжаем в школьный двор, заполненный взволнованными родителями. Кейт говорит: «Ну и вид у тебя», мы рассаживаем детей по машинам и едем домой. Занятие в бассейне совершенно обессилило Чарли, так что мы проводим замечательный спокойный вечер перед телевизором, и даже домашнее чтение он выполняет без пререканий. Укладывание в постель тоже проходит довольно мирно, и только в последнюю минуту он совершает отчаянный рывок к свободе. Оказывается, ему просто жизненно необходимо проверить, не спрятался ли оборотень под кроватью в свободной спальне.
К несчастью, под кроватью он находит давно пропавшую деталь от «Лего», и это меняет все, потому что теперь он может закончить установку опускаемой решетки в замке. Напряженные переговоры заканчиваются конфискацией коварного элемента; если я это не сделаю, он просидит до полуночи.
— Я ненавижу тебя, мама.
— А я — нет. Уже поздно, а завтра в школу. Давай так: мы встанем пораньше, достроим замок перед школой, а на завтрак я приготовлю бекон с хрустящей корочкой?
Последующее молчание означает, что Чарли оценивает преимущества сделанного предложения по сравнению с собственным вариантом продолжать настаивать на своем, рассчитывая, что я сдамся. Я делаю особенно строгое лицо в надежде, что это решит его колебания в мою пользу. Решает.
Я просыпаюсь поздно, и Чарли тоже, он всю ночь проспал в своей постели. Я готовлю бекон в гриле, как всегда, подача дыма превышает норму, и мне приходится отдирать бекон от решетки деревянной ложкой. Скрежет такой невыносимый, что от этого у меня поднимается давление и вскоре начинается страшная головная боль. Бекон объявляется достаточно хрустящим, и с замком «Лего» все в порядке, хотя несколько раз раздаются восклицания «Пидер!» и «Твою мать!». Я делаю вид, что не слышу, потому что обе фразы он позаимствовал у меня, когда мы в последний раз собирали «Лего» вместе; мы отправляемся в школу вовремя, и только в последний момент меня охватывает паника, когда я вспоминаю, что совершенно забыла дать ему с собой поесть. Я наспех делаю бутерброды с сыром, стараясь не думать о тех образцовых мамочках, которые дают детям с собой свежеприготовленную пасту и молодой зеленый салат. В бардачке Чарли обнаруживает пачку жвачки и совершенно счастлив.
— Почему это называется бардачком?
— Я не знаю, просто так называется.
— Очень глупо, его должны называть отделением для жвачки.
— Хорошо, в любом случае тебе нужно ее дожевать до того, как мы приедем. Ты же знаешь, что в школе это запрещено.
— Почему?
— Чарли, перестань задавать глупые вопросы.
— Это не глупый вопрос. Мама, ты грубишь. Ой, смотри, вон Джеймс! Останови!
— Я не могу остановить машину посередине дороги, Чарли.
— Почему же?
Мне удается припарковаться, и я напоминаю ему, что нужно выплюнуть жвачку; у меня даже есть чудесным образом найденная в кармане куртки салфетка. Но у него есть идея получше: выплюнуть ее на крышу проезжающей мимо машины. Он так возбужден обсуждением преимущества своего плана, что проглатывает жвачку, чуть не подавившись и очень рассердившись.