Как раз в то время, когда они отходят от берега, появляются Мак, Люси и заказчик, мы объясняем им, что происходит. Заказчик колеблется и хочет знать, повлечет ли это дополнительные расходы. Мак произносит: «О, ради бога!», и Барни смотрит на него с восхищением. Люси поспешно уводит заказчика позавтракать и успокоить его уязвленное самолюбие. Мы сгрудились на пирсе и внимательно следим за тем, как лодка скрывается за входом в бухту, и тут раздается тревожный сигнал, который, наряду с прерывистыми криками Криса, свидетельствуют о том, что мы наблюдаем не просто сцену лодочной прогулки.
— Здесь настоящий шторм, нужно выбираться отсюда к е…ной матери! — эти и другие ругательства доносятся по радио.
Действительно, волна сильно поднялась; похоже, начинается шторм. Небо великолепное, солнце пробивается через облака и посылает потоки света прямо к морю. Крошечная лодка, подпрыгивая на волнах, приближается к входу в бухту; Барни, конечно, прав: это сказочно красиво. Лодка уже приближается, но Барни говорит, что нужно сделать еще дубль, потому что солнце скрылось в самый важный момент. Из лодки по радио доносится поток ругательств.
Я с ужасом замечаю, что у заказчика своя видеокамера, он стоит прямо сзади Барни и пытается снимать через его плечо. Затем он просматривает отснятую пленку. Я, Люси и Мак совершенно четко понимаем, что он собирается начать задавать вопросы. Барни поворачивается и смотрит на него уничтожающим взглядом. Мы с Люси подскакиваем к заказчику, Мак берет его под руку, и мы настойчиво ведем его к машине, где он начинает нести чепуху о том, что свет был недостаточно ярким. Мы пускаемся в объяснение технических тонкостей, придумывая некоторые из них на ходу, и постепенно нам удается успокоить его. Люси уверяет его, что, если ему этот эпизод не понравится, мы всегда сможем вырезать его из ролика. Она говорит это шепотом, потому что, если Барни услышит, с ним случится припадок. Мак предлагает выпить кофе и начинает подробно расспрашивать заказчика о его камере, и они отходят подальше, вполне счастливые. Отлично, и нельзя было подумать даже, что его разыгрывают, если бы не грубые жесты у него за спиной.
Лодка уходит в море и возвращается обратно, и так три раза, пока мы не получаем нужного сочетания света, облаков и прыгающей на волнах лодки, которая, кажется, никогда не доберется до бухты. Затем Барни заставляет их сделать несколько кругов по бухте, почти причаливать и потом снова отчаливать. Актера уже почти тошнит, лодочник в бешенстве. Наконец у нас есть все, что нужно, но теперь Барни хочет, чтобы лодка прошла вдоль бухты и мы бы могли снять, как актер выбрасывает канат.
Актеру это не нравится, никто не говорил ему, что придется бросать канат, но мы уговариваем его взять себя в руки, иначе Барни еще раз заставит их выходить в море. Это производит нужный эффект, и он выбрасывает канат бесконечное количество раз. Волна еще больше усилилась к этому времени, и на десятом примерно дубле выносит лодку прямо на скалу с отвратительным треском. Лодочник бросается к рулю и отводит лодку от скалы, но повреждение уже нанесено: ограждение на носу сломано и жалостно свисает вниз. Все произносят: «… твою мать!» — и быстро отводят глаза, как будто бы заняты совсем другим.
После некоторой паузы раздается голос Криса по радио: «Гм-м, шеф, этот парень сильно расстроился, не то слово просто. Можно, мы закончим на сегодня? Я бы не решился сказать ему, что ты просишь его повторить».
Барни соглашается, что они могут возвращаться. Мы все столпились около камеры и стараемся не смотреть на лодку. Начинается ливень, волны стали огромными. Лодку наконец привязали, лодочник выходит и направляется к нам с угрожающим видом. Он огромного роста — я и не заметила этого раньше, — и мы прячемся за Барни. Он почти доходит до нас, но тут огромная волна разбивается о скалу и окатывает нас с ног до головы. Барни, промокший насквозь — вода с него буквально стекает, — стоит, вытянув руку, и говорит: «Послушайте, мне так жаль!» К счастью, этот его вид так забавен, что лодочник взрывается смехом.