Воскресенье. Чарли приглашен на день рождения. Маленький мальчик, зовут Джастин, с довольно нервными родителями, которые по какой-то непонятной причине пошли по традиционному пути и пригласили пятнадцать детей к себе домой на чай и игры. Твою мать! Когда я привожу Чарли и собираюсь уезжать, мне так и хочется предложить им принять успокоительное. Я забираю его в пять в состоянии, близком к истерике после принятия избыточного количества сахара и игры «Музыкальные стулья». Так случилось, что папа Джастина что-то напутал с музыкой, и Джастин с самого начала остался без места, поэтому всю остальную игру он только и делал, что сгонял других со всех стульев, и его в конце концов отправили с позором наверх.
— Бедный Джастин!
— Так ему и надо. Он толкнул Джеймса по-настоящему сильно. Джеймс мог сломать себе ногу. Ему даже пришлось поначалу прыгать, и я помог ему добраться до стула. Я хорошо сделал, правда, мама?
— Правда, дорогой, молодец.
— Я знаю, как быть вежливым. Мы тренировались вчера в школе. Мисс Пайк говорит: «Добрые ноги и добрые руки». Мы с Джеймсом думаем, что это скукотища страшная. А потом мисс Пайк сказала, что мы плохо себя ведем, и заставила нас убирать домашний уголок. Неправильно она сделала, правда, мама? Ты бы ей сказала.
Я считаю, что лучше это проигнорировать и сменить тему.
— А потом бедняжке Джастину разрешили вернуться к ребятам и играть дальше?
— Да. Мы играли в «Передай пакет», Джастин выиграл и получил приз.
Еще бы. Папе, скорее всего, сделали внушение, чтобы он уж постарался не перепутать музыку на этот раз и не рисковал провести остаток вечера на втором этаже дома с бьющимся в истерике именинником.
— А чай тебе понравился?
— Да. Вполне. Были такие маленькие сардельки. Но желе было ужасным. Зеленого цвета.
Он ненадолго замолкает, видимо, вкус был отвратительный.
— Джастин уронил свое желе на ковер.
Нужно запомнить и никогда не приглашать Джастина на чай.
Когда приезжает Мак, Чарли уже в постели. Мы поднимаемся наверх пожелать ему спокойной ночи и оказываемся втянутыми в марафон «Говори не останавливаясь», обсуждая, что такое электричество и как работает телефон. Впрочем, Мак и сам не знает точно, он обещает узнать получше и объяснить завтра, так что Чарли все-таки укладывается спать. Мы идем готовить ужин.
— Как поездка?
— На самом деле хорошо. У меня есть новости.
— Какие?
Смотрю на него и понимаю, что он нервничает. Мысленно перебираю возможные сценарии с участием супермоделей, и уже представляю себе четырехстраничную статью с фотографиями Мака и его новой жены в «Хелло!», когда он говорит:
— Мы купили американское агентство, отличная сделка. Я действительно не мог рассказать тебе об этом раньше, потому что не был уверен, что решим все проблемы. Теперь все определилось, и меня хотят назначить директором. Работа трудная, но интересная. Но, понимаешь, для этого я должен жить в Нью-Йорке. Я имею в виду, что мне придется много ездить, многие офисы здесь, но основная работа в Штатах. Я хочу спросить: ты поедешь со мной? То есть ты и Чарли, конечно. Поедем со мной в Нью-Йорк, там будет большая квартира, и все такое!
— Боже мой, Мак, все это как-то так неожиданно.
— Да, все решилось быстрее, чем я сам предполагал. Ну, что ты думаешь? Хочешь пожить немного в Нью-Йорке?
— Мак, ты шутишь! Не могу же я все бросить и уехать в Нью-Йорк. А как Чарли, его школа? Он не готов сейчас к серьезным переменам. А как Дейзи и Альфи?
— Я понимаю, время неподходящее, но ведь так всегда и бывает. Я разговаривал с Лорой, я думаю, что буду видеть детей даже чаще, чем сейчас. Они будут приезжать на каникулы, и я могу звонить каждый день. Еще много вопросов. Не торопись, подумай.
— Хорошо.
Наступает молчание, мы оба смотрим на кухонный пол, который, ко всему прочему, явно грязноватый.