– Поверь мне, я прекрасно понимаю, – перебил Уолтер. – Но достаточно было освободить леди Розамонд. Не следовало бить барона. Ты не должен позволять сердцу управлять тобой.
– При чем здесь мое сердце? – спросил Филипп.
Уолтер тихо вздохнул:
– Я же сказал тебе, что прекрасно все понимаю. И я знаю, что вы с леди Розамонд не раз были наедине и что вас влечет друг к другу.
Филипп молчал. Он ждал продолжения.
– Леди Розамонд когда-нибудь устроит свою жизнь, и возможно, с тобой, Филипп. Но сейчас ты можешь очень нам повредить своей несдержанностью.
– Но леди Розамонд скорее всего вернется в Олдерли, – ответил Филипп. – Едва ли она захочет остаться со мной. – Он хотел сказать рыцарю, что Анна уже собиралась связать свою судьбу с Лигой, но в последний момент решил, что темница замка не самое подходящее место для подобных откровений.
Уолтер пожал плечами.
– Я не знаю, каковы ее дальнейшие планы. Но сейчас я обязан ее охранять. А если она захочет провести время с тобой, я не стану возражать, но только при всех нас ты должен вести себя как ее охранник. Похоже, она нуждается в твоем участии. А наша миссия… Она закончится уже совсем скоро. – Повернувшись к двери, Уолтер добавил: – Тебя освободят, как только мы будем готовы покинуть замок.
Когда рыцарь ушел, Филипп со вздохом прикрыл глаза. Когда-то он доверял Уолтеру, но сейчас доверия не было. Самое главное для этого человека – преданность Лиге. «А может, он просто пытался сделать меня более сговорчивым? – думал Филипп. – Похоже, он готов пойти на все – только бы его миссия была успешно выполнена».
Уолтер сказал, что Анна нуждается в участии, но, по всей видимости, она так не думает. Что же касается его, Филиппа, влечения к ней, то он понял, что бороться с ним бесполезно; более того, временами ему даже казалось, что его все сильнее влечет к этой девушке. Судя по всему, и она испытывала нечто похожее. Но у них разные планы на будущее. Он даже рассказал ей кое-что из своего прошлого, чтобы она могла его понять.
Филипп вспомнил об охватившей его ревности, когда Эгмантон набросился на Анну, вспомнил о том, с какой яростью он ударил барона, посмевшего покушаться на ее честь. И еще он чувствовал, что не может не беспокоиться за Анну, чувствовал, что обязан ее защищать.
Отряд покинул замок Маркем только к вечеру. Из-за опасений, что лошади могут повредить ноги в темноте, они остановились на ночь в заброшенной охотничьей хижине на опушке леса. В хижине не было ничего, кроме четырех стен, земляного пола и соломенной крыши, но все же спать здесь было безопаснее, чем под открытым небом.
Рыцари готовились к ночи, а Анна, пытаясь выбросить из головы невеселые воспоминания, наблюдала, как Маргарет раскладывала у костра одеяла – костер развели прямо на полу. А во время ужина Анна вдруг поняла, что постоянно поглядывает на Филиппа. Никогда еще она так не радовалась, как в тот момент, когда увидела, что его наконец-то освободили и с ним все в порядке. Но теперь Филипп держался в стороне от рыцарей Лиги, и Анна прекрасно понимала, по какой причине. Сэр Уолтер умалчивал о смерти леди Стаплхилл, и Филипп был оскорблен подобным недоверием. Ей об этом тоже не сообщили, но не могли же люди из Лиги посвящать ее во все подробности… Ведь она всего лишь женщина, к. тому же служанка. Да и Филипп, когда был простым воином, наверняка приучился выполнять приказы без вопросов. Правда, потом, когда его посвятили в рыцари, он получил право на выбор, поэтому теперь и злился из-за того, что от него что-то утаивали.
Объев все мясо с косточки, Анна облизала пальцы и, снова взглянув на Филиппа, сидевшего по другую сторону костра, увидела, что он смотрит на нее неотрывно, смотрит горящими глазами. Но он тут же отвернулся и заговорил с Джозефом. А Анна почувствовала, что от этого его взгляда все ее тело словно вспыхнуло, как будто Филипп ласкал ее и целовал. И ей тотчас же вспомнилось, как прошлой ночью она долго ворочалась в постели, не в силах уснуть и думая о Филиппе, мечтая о близости с ним.
Филипп первым приступил к охране охотничьего домика, и Анна, укладываясь спать, чувствовала себя в полной безопасности. Молодой рыцарь мерил шагами дорожку между двумя окнами и время от времени останавливался, чтобы прислушаться к ночным звукам и осмотреться. А Анна ворочалась с боку на бок – сон опять к ней не шел. Она слышала всхрапывания рыцарей и шорох одеял, когда Маргарет поворачивалась во сне. И время от времени раздавалось уханье филина где-то совсем рядом, за стенами хижины, и даже слышалось журчание протекавшего неподалеку ручейка; причем с каждой минутой это журчание казалось все громче.
Наконец сообразив, что уснуть не удастся, Анна села и набросила на плечи одеяло, спасаясь от ночной прохлады. Дверь тут же отворилась, и в хижину вошел Филипп.
Приблизившись к девушке, он присел перед ней на корточки и тихо спросил:
– Что-то беспокоит, графиня?
Она наклонилась к огню и прошептала:
– Прости меня, пожалуйста. Ты сегодня настрадался из-за моего кокетства…
Филипп взглянул на нее с искренним удивлением.
– Настрадался?.. Я всего лишь провел несколько часов в холоде. Это вряд ли можно назвать страданием. – Он усмехнулся. – К тому же ты меня спасла…
Анна потупилась и со вздохом пробормотала:
– Но что будет, если подобное повторится? Ведь от графини Розамонд ожидают, что она будет держаться с мужчинами накоротке. Может, я сделала что-то не так?
Филипп в задумчивости смотрел на огонь. Наконец, пожав плечами, ответил:
– Похоже, ты все делала правильно. Но, наверное, отнеслась к барону со слишком уж большим доверием. Если тебе нужно остаться наедине с каким-либо мужчиной, то предъяви определенные условия. Тогда все будет по твоим правилам, а не по его.
Анна снова вздохнула.
– Но тебе, кажется, не очень понравилось, когда я именно таким образом вела себя с тобой.
Он пристально посмотрел ей в глаза.
– Да, не понравилось. Потому что я тоже имею право выдвигать свои условия.
– Но твои условия никак не повлияют на мое решение, – заметила Анна с виноватой улыбкой. – Ведь я леди Розамонд, и у меня чрезвычайно важная миссия.
Филипп негромко рассмеялся.
– Да, конечно… Я все понимаю.
Анна на мгновение отвела глаза, потом вдруг сказала:
– Знаешь, мне теперь стало гораздо легче… Иногда мне кажется, что я – это она.
Филипп посмотрел на нее с недоумением.
– Как так?..
– Видишь ли, все женихи относятся ко мне так, как будто я действительно леди Розамонд. Но наверное, я должна все время помнить, что я вовсе не графиня. Что же касается моей миссии… Мне кажется, она очень поможет мне в дальнейшем, когда я вступлю в Лигу.
– Да, наверное, – кивнул Филипп. – Во всяком случае, теперь ты знаешь, какие бывают лорды. Ведь прежде ты считала, что знатная дама не может подвергнуться нападению с их стороны. Выходит, ты кое-чему научилась.
Анна молча кивнула. Потом, глядя на огонь, в задумчивости проговорила:
– Несколько дней назад я сказала, что мои родители меня осуждают, утверждают, что я не смогу найти себе хорошего мужа.
– Да, ты говорила об этом. Родители лишили тебя приданого, когда ты отказалась выйти замуж за человека, которого они выбрали тебе в мужья. И якобы ты даже не сообщила им, что покидаешь Олдерли и отправляешься в это путешествие.
Анна коротко кивнула.
– Это потому, что они больше не считают меня своей дочерью.
– Мне кажется, они несправедливы к тебе.
– Все не так просто. – Анна надолго умолкла, потом вдруг проговорила: – Знаешь, они предлагали мне вернуться домой, чтобы познакомить с человеком, который мной интересуется. Я послушалась их, поскольку они все же мои родители и я многим им обязана. В конце концов, я почти всю свою жизнь знала, что когда-нибудь выйду замуж. Но я надеялась, что смогу сама выбирать…
– Но они все же выбрали тебе мужа, верно?