– О Господи! – воскликнула Кэрол, округлив свои голубые глаза. – Так вот что ты имеешь в виду! Ты можешь подать петицию, чтобы после стольких лет его официально признали мертвым. Поверить не могу, что я не подумала об этом раньше!
– Я тоже, но три месяца назад, после того как я вступила в права наследования, один из моих поверенных посоветовал мне это, – кивнув головой, сказала Джулия. – Граф, разумеется, станет возражать, но положение дел говорит само за себя. К сожалению, расторжение помолвки лишит меня определенной свободы действий. Ты только подумай! Сейчас, когда я помолвлена, дуэнья мне не нужна. Все, глядя на меня, видят едва ли не замужнюю даму. Но как часто, по-твоему, меня будут приглашать в чужие дома, если люди проведают, что я богатая наследница в поисках мужа?
– Пустое, – насмешливо произнесла Кэрол. – Тебя все обожают. Ты и сама об этом знаешь.
– Ты слишком хорошая подруга, чтобы судить объективно. Сейчас я не представляю ни для кого угрозы, поэтому светские дамы находят меня неплохим дополнением к списку приглашенных гостей. Мамаши не боятся, что их сыновья могут унизить себя мезальянсом, взяв меня в жены. А дочери не тревожатся, что я могу увести у них из-под носа завидную партию.
– Чушь, чушь, и еще раз чушь, – решительно возразила Кэрол. – Ты, дорогая моя, слишком дешево себя ценишь. Людям ты нравишься такой, какая есть. Дело не в твоем богатстве и не в этой пресловутой «безопасности» для их сыновей и дочерей.
Кэрол была очень добра и говорила совершенно искренне, но Джулия отлично знала, что аристократы нередко смотрят на коммерсантов сверху вниз. Хотя, как ни странно, это отношение на нее не особенно распространялось. Возможно, потому, что она всю жизнь была помолвлена с аристократом, и все в высшем свете знали об этом. А может быть, из-за того, что ее семья была баснословно богата, и множество знатных джентльменов на протяжении многих лет приходили к отцу занять денег, словно это был не частный дом, а банк… А еще отец Кэрол, по просьбе дочери, в свое время сделал все, чтобы Джулию приняли в один с Кэрол привилегированный пансион, где она подружилась и с другими девочками из аристократических семейств.
Эти обстоятельства открыли перед ней все двери, но они грозили захлопнуться, как только станет известно, что она ищет мужа.
– Ума не приложу, почему мы раньше об этом не подумали! – воскликнула Кэрол. – Значит, как только ты избавишься от этого альбатроса на своей шее[3], ты начнешь искать себе мужа?
Джулия улыбнулась.
– Я и прежде искала. Просто никак не могу найти мужчину, за которого хотела бы выйти замуж.
– Не будь столь разборчива! – возразила Кэрол, даже не осознавая, как сильно сейчас она напоминает своего Гарри. – Могу назвать несколько приличных…
Когда Джулия рассмеялась, Кэрол оборвала себя на полуслове, а затем спросила:
– Что тут забавного?
– Ты сейчас говоришь о молодых людях твоего круга, а вот я отнюдь не горю желанием найти себе лорда только потому, что когда-то была помолвлена с сыном графа. Ни в коем случае. Я не намерена ограничивать себя настолько узким выбором. Не то, чтобы я отвергала возможность выйти замуж за аристократа. Напротив, я с нетерпением жду бала, знаменующего собой открытие нового сезона.
Кэрол нахмурилась.
– Неужто за последние месяцы никто не вызвал твоего интереса?
Джулия покраснела.
– Ну… признаюсь, что несколько разборчива, но согласись, дорогая моя, тебе несказанно повезло найти Гарри. Сколько таких Гарри еще осталось на свете? Я хочу иметь мужа, который будет стоять рядом со мной в углу, а не засунет меня в угол, закрыв обзор своей широкой спиной. Не хочу также иметь дело с мужчиной, способным пустить деньги моего отца на ветер. Надо сберечь дело для детей, которые, я надеюсь, у меня когда-нибудь будут.
Глаза Кэрол внезапно расширились. В них засветилась тревога.
– Сколько времени потеряно зря! Тебе уже двадцать один год, а ты еще не замужем!
– Кэрол! – засмеялась Джулия. – Мне уже несколько месяцев назад исполнился двадцать один год. И что сегодня изменилось?
– Ты уже двадцать один год как помолвлена. Это совсем не то, как если бы ты была замужем в двадцать один год. Если сына графа объявят мертвым, вся эта скандальная история станет достоянием газет. Все будут об этом судачить… Ах, перестань метать в меня молнии глазами! Я не называю тебя старой девой…
– Ты только что, минут пятнадцать назад, сделала это прямо тут, за столом.
3
Идиоматическое выражение в английском языке, означающее раздражающее бремя, от которого нельзя избавиться. Его появление связано с поэмой С. Т. Кольриджа «Сказание о старом мореходе» (1798). Птица альбатрос спасала моряков и показывала им дорогу в безопасное укрытие. Один из матросов случайно убил альбатроса, за что хозяин корабля повесил ему на шею убитую птицу, указывающую на его вину. Моряк вынужден был долго носить ее у себя на шее.