А душа глупеет и балдеет…
Мне сегодня очень захотелось
Облачиться, как все люди, в серость,
Чтоб глазами серыми смотреть,
Чтобы песен о тебе не петь.
Этой нежной лазури озер нет предела
На знакомом овале родного лица.
В тайну глаз загляну – вздрогну, похолодею,
Но мечта не уйдет: созерцать без конца.
Что за сила в тебе: притяженье земное?
Необъятных размеров сверхмощный магнит?
Ты в сознанье вошел, ты повсюду со мною:
Ведь когда тебя нет, образ память хранит.
Боюсь: а вдруг однажды не возьмешь
Лист в клетку ты с моим стихотвореньем? –
Вонзишь отказом в сердце финский нож,
Но это не сочтут за преступленье.
Отвергнутый, непризнанный "поэт",
Обидой, словно кровью, истекая,
Произнесет:
"Пусть не узнает свет,
Что доброта жестокая такая…"
Великодушному, искреннему,
доброму другу моему, рожденному в год Дракона
Дракончик мой любимый, говорящий!
(О дар Судьбы, от Бога исходящий!)
Пусть злобно ухмыляется округа
Над счастьем заиметь такого друга.
На дне озер твоих голубооких
Нет слов упрека колких и жестоких:
Великодушье, искренность, добро
Чеканит сердце, словно серебро.
Участие, как звонкие монеты,
Раздаривают людям всей планеты
В двадцатый век, как и во время оно,
Родившиеся под звездой Дракона.
Жгу на даче сушняк малины
И смородины терпкий куст…
Я довольствуюсь половиной,
Оттого и на сердце грусть.
Но когда в день осенней хмари
Это стройное существо
Вдруг улыбку свою подарит -
Мне не надобно ничего…
О родник синевы глубинной,
Не влеки, не вводи во грех:
Лишь довольствуясь половиной,
Может быть, я счастливей всех?
Грусть – живых обуза,
Сгинь же, поспеши!
Выпорхнула Муза
Из окна души.
Злобно и жестоко
Давит тишина.
Ядовитым оком
Вперилась луна.
Подвести бы круто
Жизненный итог…
Что это, как будто
Прозвенел звонок?
Открываю – Бог мой! -
Удержу ль восторг?
Пересохший рот мой
Тихий вскрик исторг.
Чувства, как из шлюзов
Хлынули, чисты…
Улетела Муза,
Но… вернулся ты!
Л.Л.А.
Прятать чувств своих не умею.