Татьяна УСТИНОВА
МОЙ ГЕНЕРАЛ
От любопытства кошка сдохла!
— Простите, пожалуйста, — раздалось прямо у нее над головой, — вы не видели где-нибудь здесь кошку?
Марина открыла глаза
Прямо перед ней был желтый песок, а за песком серый пруд, блестевший сальным блеском. Щурясь, она некоторое время изучала колышущийся блеск, а потом снова смежила веки.
Господи, приснится же такая ерунда!.
— …не видели? Кошку? — повторил голос с надеждой.
Она подскочила на нагретой лавочке так, что нелепая шляпа из итальянской соломки съехала ей на нос.
— Что?! Какая кошка?! Где кошка?!
— Не знаю, — признался бестелесный голос, — какая-нибудь кошка. Любая. Не видели?
Марина стремительно задрала глупую шляпу, села прямо и посмотрела сначала налево, а потом направо.
Слева были заросли каких-то ломких и длинных стеблей, уходивших в темную воду. В глубине стеблей на берегу голубела еще одна лавочка — пустая.
Справа рос камыш, за ним находился газон, потом асфальт, а дальше сетка теннисного корта — довольно далеко.
Не иначе, как она перегрелась. Вот оно, коварное солнце средней полосы
— Я ее угостить хотел, — вновь донесся голос. Теперь он звучал виновато. — А найти не могу… Вы не видели?
Господи боже мой!
Оказалось, что он стоит прямо перед ней. Марина уставилась на нелепейшую, чудовищную пестро-цветную гавайскую рубаху. Кажется, под ней скрывалось сытенькое круглое брюшко.
— Я вас разбудил, — внезапно догадался обладатель брюшка и сказочной рубахи, — простите. Я думал, может, вы видели где-нибудь кошку.
— Какую еще кошку? — раздраженно пробормотала Марина. Ни рубаха с цветами, ни тем более круглое брюшко не вызывали у нее никаких положительных эмоций.
— Обыкновенную. В домах отдыха, знаете ли, всегда живут кошки. Их тут подкармливают, и они живут.
— Ну и что?
— Ничего, — смешавшись, сказал «гаваец», — я хотел ее угостить. Я вот… рыбки наловил.
И в доказательство, что действительно наловил, потряс у нее перед носом пластмассовым детским ведерком, в котором плюхала вода и что-то шевелилось.
Марине немедленно показалось, что в воздухе невыносимо завоняло рыбой.
— Послушайте, — начала она, отпихивая рукой ведерко, — никаких кошек я не видела. По-моему, ловить этих несчастных мальков — дикость и варварство.
— Разве? — усомнился он. — А по-моему, ничего. Я же не глушу их динамитом.
На это поразительное замечание Марина ничего не ответила, отвернулась и зашарила в сумке, давая понять собеседнику, что аудиенция окончена.
Однако настырный «гаваец» все не отставал.
— А в корпусе, — с надеждой спросил он, — не видели?
— Что?
— Кошку.
Сигареты нашлись, а зажигалка никак не попадалась. В руку лезли темные очки, кошелек, холодный тюбик с кремом, пачка салфеток, а зажигалка как сквозь землю провалилась! Марина достала очки, быстро нацепила их на нос — как будто загородилась и от брюшка, и от рубахи.
— Что вы ищете? — заинтересованно спросил брюхастый.
Марина покосилась на ведро с рыбой:
— Зажигалку.
— Позвольте вам предложить.
Он, черт возьми, еще и галантен!..
— Предложите, — мрачно согласилась Марина.
Тут он почему-то сказал:
— Предлагаю. — И перед носом у нее оказалась пластмассовая желтая зажигалка с болтающейся внутри бесцветной жидкостью. Из зажигалки с шипением выметнулось пламя — вполне достаточное, чтобы вскипятить немного кофе.
Марина отшатнулась — ей показалось, что она отчетливо слышит запах паленой шерсти, своей собственной.
— Простите, — забормотал «гаваец» и суетливо задул огонь, — эти дурацкие зажигалки, никогда не знаешь, чего от них ждать…
И даже лоб вытер от неловкости. Марина смотрела на него с отвращением. С незажженной сигаретой во рту она чувствовала себя идиоткой.
Галантный гавайский мужчина покрутил пластмассовое чудо так и сяк, почиркал колесиком, добился устойчивого пламени подходящего размера и сунул к Марининой сигарете.
Она прикурила и отвернулась.
Он все не уходил, топтался, в ведре плюхали страдальцы-мальки.
Тут она заподозрила неладное.
…Или он вознамерился, не сходя с этого места, завести с ней романтическое знакомство на все двенадцать отпускных дней?! Если так, она пропала!.. И отдых пропал, и долгожданное одиночество, и вообще все, все пропало!
И, словно подтверждая ее мысли, галантный мужчина предложил искательным тоном: