Идиот, мы разобьемся! Мне хотелось кричать, но я не могла. Я хотела лишь одного… спать, спать… а он летел по лабиринту меж домами, где-то на третьем уровне, и мягко направил антиграв к застывшему в тени дома флаеру.
Мягко отползла в сторону дверь, кто-то выглянул наружу, щелкнула застежка, я упала на незнакомые руки и меня грубо втянули внутрь и бросили на пол флаера. Быстро и аккуратно связами по рукам и ногам и подали противоядие.
А только тогда я, к ужасу своему, начала соображать… А ведь так было хорошо… недавно.
Я узнала человека, у ног которого лежала. Это этот гад лапал недавно Лейлу, уговаривая предать Макса. Магистр Альфы… А рядом сидел невозмутимый… Андрей? Почему именно Андрей?
Мне хотелось выть в голос, но умом я понимала — это бесполезно. Магистра Альфы разжалобишь вряд ли. Андрей тоже сволочь еще та, так что придется терпеть и не показывать, как мне страшно.
А страшно было, как никогда в жизни. Я помнила, что они сделали с Алексом, помнила, как чуть его не убили, и понимала, что вряд ли меня пощадят. Эти никого не щадят, кроме себя, любимых.
— Это она? — холодно спросил магистр Альфы.
— Несомненно, — ответил Андрей, сволочь, даже не пошевелившийся, когда его магистр ударил меня ногой в живот.
Благо, что в этом флаере особо не мог размахнуться, и удар вышел скорее обидным, чем болючим. Но я точно знала, что это только начало. Авансом, так сказать…
И правда. Стоило флаеру приземлиться, как меня вытащили на площадку перед незнакомым зданием, толкнули коленями в холодный пластик, и тот же Андрей холодно отвесил мне пощёчину, от которой наверняка расцветет синяк и губа закровоточила. Вставать мне запретили, наверное, на коленях я им нравлюсь больше.
— Пока хватит, — остановил Андрея магистр Альфы.
И я поняла вдруг, что да, если бы его не остановили, пощечиной бы я не отделалась.
Да и «пока»? Типа потом останавливать не будет? Спасибо, успокоил!
Площадка утопала в искусственном свете, а я подняла голову и посмотрела на Андрея. Даже взгляда, гад, не отвел. Только спросил спокойно стоявшего рядом мужчину:
— Ты уверен, Олег? Она на выглядит особо напуганной.
— Все же ты ничего не понимаешь в женщинах, — вздохнул этот прилизанный Олег. — Надеюсь, что Макс лучше знает свою возлюбленную. Если нет… добавить мы всегда успеем. А пока… я просто не хочу, чтобы ты ее слишком помял перед тем, как…
Перед тем, как?
Возлюбленную?
Макс?
Но…
А Олег включил громкую связь с кем-то, и я начала понимать, что пропала… и не только я. И сразу же захотелось исчезнуть… прямо сейчас. Из этого мира, из жизни Макса, из клана, который я, оказывается, погубила, просто исчезнуть… Все же женщина на борту это к несчастью.
— Чего ты хочешь? — спросил родной до последней нотки голос.
Холодный и бездушный голос. Будто его совсем не волновало ни мое состояние, ни то, что со мной происходило. Но я не обманывалась — еще как волновало. И, боюсь, Олег это тоже понял.
— Ну и что, заметил исчезновение своей красотки? — усмехнулся Олег. — Кстати, красотка так себе. И чем тебя, дурака, Лейла не устраивала?
Сказать по правде, никогда я не чувствовала такую радость только потому, что кому-то не нравилась. Яркий свет бил мне в глаза, кровь бежала по подбородку, щека болела невыносимо, но больше всего болела душа… я… я опять все испортила.
— Тем, что она устраивала тебя, — так же холодно ответил Макс. — И, что важнее, — ты устраивал ее.
Макс… Ну почему ты это делаешь? Почему его злишь?
— Огрызаешься? — тихо спросил Олег, схватил меня за волосы, резко, так что слезы на глазах выступили, и продолжил: — Ты еще подерзи, хороший мой. Пожалуйста. Будет повод наказать ее посерьезнее за твою дерзость.
Значит, он меня видит… несомненно видит, иначе бы Олег так не старался.
— Я понял, — сразу же ответил Макс, и впервые его голос дрогнул. — Оставь ее.
Макс…
— Ты же видишь, что мы не шутим, — продолжал смеяться Олег. И от его смеха, от его дыхания на моей шее, мурашки по коже бежали.
— Вижу.
— Ну и хорошо, что видишь.
— Чего ты хочешь? — повторил Макс.
Олег отпустил меня и вновь отошел. Наверное, чтобы Макс меня лучше увидел. Глазами Олега…
— Я ничего не хочу, — сказал Олег. — Я предупреждаю. Если завтра меня убьют в бою или Виват выиграет, я перережу ей горло.
Но… И тут я вдруг очень захотела, чтобы Виват выиграл. Турнир будет еще не один, а умирать совсем не хотелось. И верить, что кто-то ради какой-то игры готов убивать — тоже.