Просто выплывали из ниоткуда…
И в мгновение ока, Серенити переносилась в самое ужасное утро своей жизни.
Вот, как сейчас.
Она была всего в десяти минутах езды от станции «Амстердам-Зюид», когда образ Виллема всплыл в её памяти. Он был повёрнут к ней спиной, и хоть она прекрасно понимала, что всё это плод её фантазии, всё равно горло сдавило стальной хваткой…
Воображаемый Виллем всё дальше уходил от неё.
Нижняя губа начала дрожать, и Серенити с силой прикусила её, стараясь избежать такой реакции.
А он всё также уходил в даль.
«Подожди. Пожалуйста. Подожди». Кричал её внутренний голос, и глаза жгло от слёз.
Сердце обливалось кровью, грудь сдавило болью, которая норовила разорвать её на части.
— Мисс, с вами всё в порядке? Мисс?
Она поняла, что плачет, слёзы льются рекой из её глаз, застилая пеленой всё вокруг. Серенити часто заморгала, чтобы восстановить зрение. Смущённо она стала утирать слёзы, поспешно бормоча что-то в ответ. Она чувствовала на себе взоры всех пассажиров, вероятно гадающих, что же заставило её лить такие горькие слёзы.
Серенити отвела взгляд к окну.
«Потому что я любила» — уныло подумала она. Всё было так просто и так мучительно. Она любила, но так и не дождалась взаимности.
***
Меланхолическое настроение Серенити не отступило и тогда, когда она вошла в Амстердамский свободный университет (прим. VU – Амстердамский свободный университет входит в число ведущих университетов Европы и является ведущим научно-исследовательским университетом Нидерландов), и погрузилась в болтовню и смех ребят её возраста. Она их видела, но по правде говоря, не могла никого различить. Это было как-то неправильно находиться здесь, и ей казалось, что уже никогда Нидерланды не смогут быть для неё уютным домом, не тогда, когда она знала, что Виллем живёт в той же стране, и дышит тем же воздухом, что и она.
Серенити должна была пойти в приёмную комиссию университета, но вместо этого направилась в библиотеку. Там находился газетный киоск, и прямо по центру красовалось фото Виллема собственной персоной. Прежде, чем она поняла, что творит, Серенити схватила журнал и пробежалась взглядом по статье.
Одно слово захватило её внимание.
Милан.
По словам журнала, никто не ожидал увидеть Виллема на конференции в Милане, и его приезд навёл полную суматоху. Аналитики высказывали свои самые смелые прогнозы, начиная с того, что он собирается поглотить одну из пришедших в упадок итальянских компаний, заканчивая предположениями того, что он там из-за флирта с некой итальянской кинозвездой.
«Они не знали, а Шейн знала», — подумала Серенити.
Её сестра знала ещё вчера, а они не знали.
И внезапно, она решила, что с неё достаточно.
***
Мелани всё продолжала верещать и бушевать.
— Думаешь, я позволю тебе вот так просто уехать, ты маленькая неблагодарная сучка?
Серенити продолжала неподвижно сидеть на своем месте, слушая, но ничего не слыша.
— Отвечай! — Кулак Мелани врезался в поверхность стола, заставляя его вибрировать.
Серенити только открыла рот, дабы ответить, но тут отворилась дверь, и в комнату вплыла Шейн.
— Господи, — протянула она, — что ты тут устроила, мамочка? Что случилось? — Шейн чмокнула Мелани в щёку, перед тем, как заняла стул напротив Серенити. Она позволила себе беглым взором окинуть девушку, и была рада заметить её красные и заплаканные глаза.
«Аха-ха», — без капли сочувствия думала Шейн.
Мелани метнула в неё разъярённым взглядом.
— Быть может ты поговоришь с этой маленькой неблагодарной сучкой? — Прошипела она Шейн. — Идиотка собирается покинуть мой дом, ради учёбы в Греции!
Брови Шейн поползли на лоб в удивлении.
— Греция? — Для неё была безмерно отвратительна такая идея, ибо она не сможет больше издеваться над сестрой, и наблюдать, как сказанные ею слова искажают болью лицо Серенити. — Я согласна с мамой, это плохая идея для кого-то вроде тебя…
Серенити быстро прервала её:
— Но я всё же еду.
Шейн прищурила глаза.
— Прошу прощения, — она ожидала, что Серенити отступит, как всегда, но вместо этого, сестра встретила её пристальный взгляд – бледная и безмолвная. Серенити никогда не шла против воли Мелани или её, и на один ужасный миг, Шейн показалось, что сестра узнала всю правду.
«Нет, это невозможно», — подумала Шейн, хотя сердце и пропустило пару ударов. В ту ночь, когда Виллем постучался в дверь её комнаты, он был однозначен и непреклонен в своей просьбе: Серенити должна поверить в то, что он и Шейн продолжают встречаться, и она должна говорить что угодно сестре, лишь бы та держалась подальше от него.