— Тогда, больше нечего обсуждать. — Жестом, она указала Шейн отправляться обратно в её комнату, пропустив дочь, она тут же захлопнула за ними дверь.
Серенити вошла в свою комнату, тихо закрывая свою дверь.
Она думала о Виллеме де Конаи, когда принимала душ и переодевалась в пижаму. Даже, когда легла на спину, уставившись в темноту своей комнаты, мысли о Голландском миллиардере не покидали её.
Как странно, подумала Серенити. Она никогда раньше не думала о представителях противоположного пола.
А потом, она вспомнила слова, которые говорила Шейн о Виллеме де Конаи, и почувствовало что-то ещё более странное.
Боль, пронзила её сердце, от одной мысли о том, что Шейн выйдет замуж за миллиардера.
Болезненно…. Но странно.
Это была последняя мысль Серенити, перед тем, как она погрузилась в беспокойный сон, о том, как её сводная сестра танцует в руках миллиардера.
2.
Как только лимузин тронулся с места, Виллем не теряя ни секунды, разложил, специально вмонтированный столик для ноутбука, и запустил свой «MacBook Pro».
В строку поисковика, он ввёл имя Серенити, и был ошеломлён, когда загрузились десятки архивных новостей. Он быстро, но тщательно просмотрел текс, и интересующие его вопросы, сами собой отпали.
Он напомнил Серенити её отца, когда потянулся к её волосам, мрачно осознал Виллем.
Закрыв ноутбук, он поинтересовался у своих охранников, как долго те разговаривали с Серенити.
Перед тем как ответить, Смит немного поколебался.
— Практически час, сэр.
— Виллем скептически переспросил:
— Практически час?
— Сорок восемь минут, если быть точным, сэр. – Уже ответил Молен. – Это наш установленный порядок, регистрировать время общения с кем-либо, когда мы на смене, позже, это может пригодиться.
— И о чём же вы говорили?
— Ничего особенного. В основном, девочка задавала вопросы. – Первый охранник сделал паузу, а затем добавил. – Однако, мы заметили, её явное нежелание показываться дома, когда она узнала, что её родные принимают гостя.
— Ясно… — Как любопытно, про себя подумал Виллем. А потом, у него зазвонил телефон, и чем больше его увлекали в дискуссию об экономическом кризисе на континенте, а так же, их последствиях, мысли о Серенити Роли были забыты. И, по всей видимости, он бы не стал тратить больше ни единой мысли на неё, если бы сама судьба не вмешалась в ход истории сразу же на следующий день.
Виллем спускался на эскалаторе на первый этаж библиотеки, перед ним и позади стояла охрана, когда он услышал какую-то суматоху на противоположной стороне. Любопытство заставило его повернуть голову туда, где мать ругала ребёнка за то, что он половиной тела перевесился через перила.
За ними была Серенити.
Она была одета в нежно-голубую рубашку с коротким рукавом, которую заправила в белые шорты, и направлялась в противоположном направлении от Виллема. Словно почувствовав прикосновение его взгляда, она взглянула вверх, и голубые глаза встретились с голубыми.
Она достигла верха, и сошла с эскалатора.
Он достиг низа, быстро сошёл, обогнул расстояние до соседнего эскалатора, и ступил на него, поднимаясь снова вверх.
Это сбило с толку его охрану, и они засеменили следом за Виллемом, но он не обращал на них никакого внимания. Он был глубоко погружен в свои мысли, и не сводил глаз с девушки, которая спокойно стояла в стороне от эскалатора, и также, не моргая смотрела прямо ему в глаза.
Если бы на её месте была любая другая женщина, он был бы уверен, что эта встреча была подстроена. Но это была Серенити Роли, и было что-то благородное в четырнадцатилетней-девочке-слеш-женщине, что не давало ему ни единого повода даже на мгновение подумать о ней плохо.
Единственное, что могла сделать эта девушка намеренно, так это постараться избежать его.
Когда он сошёл с эскалатора, и направился к ней, она вымолвила:
— Сэр.
— Виллем, — его голос был всё так же вежлив, он сказал это специально, чтобы подразнить её.
Светлые брови Серенити поползли вверх, но даже морщинки удивления, появившиеся на её бледном, гладком лбу, ни капли не умаляли её очарования, и он рассеяно ещё раз подивился, как прекрасна она была.
Она определённо разобьёт не одно мужское сердце, подумал Виллем, но не так, как это делала Шейн. Нет, красота её старшей сестры была более яркой, даже ослепительной. А внешность Серенити, была напротив, более мягкой, и … доброй, даже успокаивающей, не смотря на то, что её губы совсем не трогала улыбка.
Осознание этого, заставило Виллема нахмурится, и вспомнить события её детства.
— Ты часто бываешь в «ОДА»? – Услышал свой вопрос Виллем, назвав библиотеку её сокращённым названием, проверяя, поймёт ли она. Он не понимал, почему это имеет для него значение, но так и было. Он хотел знать, что Серенити хорошо адаптировалась к своей новой жизни.
— Это моё любимое место в городе.
— А как тебе Мокум в целом? (прим. «Мокум» (Mokum) — на старом амстердамском диалекте означает Амстердам.) Как ты его находишь?
— Умиротворяющий. Ничего не имеет общего с городом, в котором я выросла.
То, что она признала местное название города, расслабило Виллема.
Если газеты не лгали, то она жила в Амстердаме с её сводной сестрой Шейн и мачехой, всего шесть месяцев. В среднем, достаточный промежуток времени, чтобы успеть адаптироваться к новым условиям, но когда один из твоих родителей, застрелился прямо на твоих глазах, наверное, и вечности будет мало, чтобы прийти в себя.
— Ты уже хорошо успела изучить Амстердам?
Сестра Шейн покачала головой.
— Мне нравится наслаждаться каждым новым открытием.
Какой необычный ответ для четырнадцатилетней девушки, подумал Виллем, но опять же, в ней не было ничего посредственного.
— Ты часто прогуливаешь?
— Иногда. Чаще, беру свой велосипед.
— Понятно. – Одним из хорошо известных фактов было то, что в Амстердаме велосипедов большем, чем людей, но большинство женщин, которых он знал, считали велосипед ниже своего достоинства, и предпочитали им шикарную машину с водителем.
— А вы, сэр? – спросила она его.
Он был озадачен.
— А что я?
— Что привело вас в библиотеку?
— Я был приглашён на церемонию разрезания ленты, как представитель королевской семьи. – Он ожидал, что она сейчас засыплет его вопросами о своих королевских корнях, и она хотя бы на половину утолит его желание.
— А теперь, я могу идти, сэр? – Она задала вопрос, но не тот, который он ждал.
— Да, конечно. – Он подавил улыбку, уныло думая, как девушка скромно держится с ним. – Я не имел намерения задерживать тебя. – Казалось, ему было суждено повторять эти слова снова и снова, но самым худшим было то, как часть его жаждала не отпускать её.
Сделать всё, чтобы не причинить ей вреда.
— Хорошего дня, сэр.
— И тебе.
Он смотрел, как она уходит, длинные белокурые локоны были собраны жгутом, идеальная осанка, а походка неуверенная, потому что она… прихрамывает.
Виллем прищурил глаза, продолжая следить за ней, и он должен был принять правду, что он не ошибся.
Она хромает.
***
— Серенити.
Она услышала, как Голландский миллиардер назвал её имя, и заставила себя остановиться, хотя всё её нутро кричало бежать. Было что-то в том, как он произнёс её имя, которое Серенити не любила, и когда предполагаемый парень её сестры, опять предстал пред ней, она поняла причину.
Она увидела это в его глазах, которые зловещим образом были похожи на её.
Она увидела это в мрачном выражении его лица, которое было слишком красивым для того, кто был так несметно богат.
И ещё, она заметила то, как он запустил руки в карманы своих брюк, подходя к ней.
Жалость.