— Мы были вместе тринадцать месяцев. Что произошло?
— Ничего… — сказал он. — Но с Виллой у меня это случилось только раз…
— Не желаю слышать ее имени! — резко оборвала его Кэди.
Они дошли до конца лестницы.
— Прости, — сказал он.
— Почему тебе было так легко любить меня на расстоянии и стало так трудно, когда я оказалась рядом?
Она произнесла это, открывая входную дверь, так тихо, словно разговаривала сама с собой, размышляла вслух.
Дверь захлопнулась прямо перед носом Джексона.
— Не знаю, — сказал он, выходя через секунду.
— Как это — «не знаю»?
Только теперь Кэди почувствовала, что, спускаясь по лестнице, вспотела. Она остановилась у угла, подавая сигнал такси. Он обошел ее и попытался посмотреть ей в глаза, но она отвернулась, выискивая взглядом машину.
— Правда не знаю. Может быть, потому, что я сделал предложение.
— А кто тебя заставлял? Не я. Не я! — вскипела она.
Подъехало такси, но она была настолько распалена, что забыла открыть дверцу и сесть внутрь.
— Все в порядке, — сказал Джексон, щелкнув задней дверью, и такси уехало.
— Вот дерьмо! — выругалась Кэди. — Почему бы тебе просто не позволить мне убраться из твоей жизни ко всем чертям?
Она пошла дальше, сама не зная куда.
— То, что мне на самом деле сейчас нужно, это такси. А не кольцо.
Чтобы избежать расспросов, Кэди продолжала надевать кольцо, когда шла на работу, но накануне ночью она сняла его и оставила на комоде. Тогда-то она и позвонила, рыдая, родителям и брату и, хотя старалась ни с кем не говорить больше десяти минут, довела себя до истерики, которая полностью вымотала ее.
Когда она немного соберется с силами, то обязательно напишет всем друзьям…
— Я подумал, что ты хочешь этого.
— Нет, это кольцо не стоило моих нынешних переживаний. И уж тем более тебе не стоило делать это по принуждению, будто ты заложник.
Она шагала по Дюпон-Сёркл, глядя перед собой. Уже взошло солнце. От влажности тонкая футболка прилипла к телу. Пульс зашкаливал. Она не ожидала, что все так обернется.
— Я никогда не заикалась о помолвке, — с обидой в голосе напомнила она. — Слова не сказала.
Пробегавшие мимо спортсмены уже обращали внимание на ссору — оборачивались, окидывали их взглядами. Если честно, она надеялась, что однажды они обручатся. Можно быть независимой женщиной, но все-таки мечтать о подобных вещах. Но она его не принуждала.
— Возможно, я подумал, что как бойфренд стану лучше, если сделаю предложение? — произнес он.
— Но почему же на тебя это так подействовало?
— Я не знаю. Может, я и не виноват. Наверное, есть какой-то срок годности…
— Что-что?
— Срок годности для отношений.
— Великолепно! Сущий пещерный человек. Какой красивый способ сказать, что не веришь в моногамию! Но, во-первых, это очень скучное оправдание для того, что ты сделал, а во-вторых, заявить об этом следовало до того, как ты попросил меня переехать и выйти за тебя замуж. Как-то я не замечала, чтобы ты исповедовал принципы свободной любви.
Он встряхнул головой:
— Мы можем просто поговорить?
Она перешла улицу, направляясь в парк, посередине Дюпон-Сёркл. Колесики на чемодане скрипели так, что казалось, вот-вот отвалятся. Он шел за ней. Машины гудели, тормозя.
— А чем мы, по-твоему, занимаемся? Мы уже прошли полмили, разговаривая. И я получаю от этого удовольствия еще меньше, чем от сюрприза в Филадельфии.
Он все еще не понимал, куда она идет.
Кэди пересекла круглую площадь, миновала фонтан, и холодный туман брызг немного охладил ее. Прошла мимо людей, которые читали, лежа на пледах, или занимались йогой. Другие выгуливали собак, потягивали кофе — и все очень вежливо отворачивались, стараясь не обращать внимания на эту ходячую мыльную оперу.
— Ну, может, присядем на минутку?
Она обернулась, не без злорадства заметила, что он тоже вспотел, и пошла дальше.
— Понятия не имею, что я здесь делаю.
— Я тоже. Куда ты вообще идешь?
— Я не о том. Для чего я здесь, в Вашингтоне? Зачем я, черт возьми, сюда приехала, если мы не вместе?
— Что? Ты же говорила, что ты переехала не только из-за меня!
— Я лгала! Конечно, исключительно ради тебя.
— А зачем ты это сделала?
Она закрыла глаза и сжала кулаки. Все, что она могла, — удержаться от крика в самом центре Дюпон-Сёркл.
— Когда ты уронил кольцо, я знала, что это плохой знак, дурная примета…
— Но… — неуверенно начал он. — На самом деле я не ронял его.