– А шеф-то от тебя без ума. Тсс! От такой красотки, грит, я бы не отказался. Сама (ик) слышала. Вот так-то…
– Да ну тебя, Анька! Он мог про любую так сказать, вон хотя бы про ту девчонку, что весь вечер по сцене прыгает. Или про тебя. Ты у нас тоже очень даже ничего, – попыталась я отвязаться от неприятного разговора с подвыпившей секретаршей.
– Вот именно – НИЧЕГО! Я к нему уже целый год подбираюсь, и ничего… Вот ты скажи, чего им надо, мужикам? Вроде все при мне, а не замечают…
– Так, может, у него кто-нибудь есть… – пожала я плечами.
– Никого у него нет! Я поняла, он же того… Точно! Не той ори. ри…ен…тации, – едва выговорила она.
– Угу… ни той и не этой. Набралась ты подруга и несешь всякую чушь! – попыталась я все же отвязаться от Аньки. Встала, чтобы отыскать Марию Сергеевну и попрощаться. Мне уже пора было домой. Вечеринка плавно превращалась в пьянку, и все меньше хотелось наблюдать за нравственным падением коллег.
Разыскивая начальницу, не заметила, как шеф оказался возле меня:
– Катя, можно вас пригласить на танец? – Виктор Алексеевич вопрошающе смотрел трезвым взглядом. Но после слов секретарши очень не хотелось еще и сплетен с её стороны, поэтому я вежливо отклонила его предложение, сетуя на головную боль и на то, что мне уже пора домой.
Возможно, он еще напросился бы в провожатые, вот тогда, не знаю, что пришлось бы придумывать. Но в этот момент к Виктору Алексеевичу подошел один из его друзей и повис на нем, что-то зашептал на ухо заплетающимся языком. Воспользовавшись моментом, я сбежала, отыскала Марусю и, откланявшись, выпорхнула на улицу.
Москва встретила яркими огнями и шумом летящих по «Ленинградке»[1] машин. Поежившись от вечерней прохлады, потопала к метро. Через полчаса оказалась в домашней тишине.
– Роки, я дома, – позвала крысенка, но не услышала ответного шуршания и топота его шустрых лапок. Обычно он встречал меня, когда оставался на целый день в одиночестве – скучал. Я забеспокоилась и, не переодеваясь, принялась искать Рокфора, заглянула по всем углам – его нигде не было.
– Малыш, где же ты? Я принесла тебе вкусненькое. Роки!
Меня заполнила тревога и неясные воспоминания – улица, крысеныш, перевернутая повозка…
Роки, неужели ты остался один, там…
Стоп. Минуточку. Там – это где?
Глава 4
После вечеринки ноги ели держали, набегалась за день на каблуках. Теперь мои труженики, словно налитые свинцом, стали неподъемно-тяжелыми и немного гудели.
Есть очень хотелось. Для меня фуршетное застолье – это небольшой перекус. Дома все равно надо что-то съесть, чтобы утолить чувство голода. В голове шумело от выпитого шампанского и мысли немного двоились. Исчезновение Рокфора меня пугало. Какие-то туманные видения выплывали передо мной из помутившегося спиртным сознания.
Но так как в панику я не собиралась вдаваться, а на сытый желудок – лучше думается (по крайней мере, у меня), то полезла в холодильник в надежде отыскать там что-либо съестное.
Вчерашний ужин, все еще дожидался своей участи и, недолго думая, я поставила кастрюльку на плиту. Попутно достала ломоть черного хлеба и чеснок. Люблю с детства: посолить хлеб и обильно натереть корочку чесноком. Вкуснейшее блюдо! Жаль только, что после него не выйдешь на улицу, поскольку запах изо рта убьет не только всевозможных микробов, но и освободит от общения с окружающими.
В детстве, правда, это обстоятельство не пугало, а вот сейчас…
Но я дома и никуда сегодня идти уже не собиралась, разве что искать Роки, а он этого запаха не боится, и даже сам с удовольствием грызет чесночные зубчики.
«Может, на запах съестного выберется?», – теплилась во мне призрачная надежда на чудо.
Ну, куда же он делся в самом-то деле?
Поела без аппетита и настроения, то и дело, засыпая над тарелкой. Не помню, как оказалась в спальне. Усталость брала надо мной верх. Я потянулась и сладко зевнула перед тем, как устроится на любимой подушке, подаренной еще бабушкой. Она собирала её для меня сама – то ли из гусиного, то ли из утиного пуха. Когда-то, у нее на даче (в Подмосковье) обитала пернатая живность. И вот теперь эта подушка дарила мне сладкие сны и воспоминания о бабушке. Я не заметила тот момент, как в комнате появилось прозрачное полотно, но память тут же подсказала, что это уже было в моей жизни, причем, совсем недавно. Похоже, оно выплыло на этот раз из меня. Странное чувство сопричастности к неведомому волшебству взяло в озноб. Кутаясь в одеяло, чтобы немного согреться и тем самым унять нервную дрожь, разглядывала в раздумьях это видение. Без Роки не хотелось снова оказаться на старых пустынных улицах. Но, когда пенка потеряла прозрачность, открывая дверь в иной мир, протяжный писк привлек мое внимание. Крыс звал к себе, находясь по другую сторону полотна. Я все вспомнила! Вплоть до удара головой о телегу. Так вот откуда у меня шишка на лбу!
1
Ленинградский проспект (в просторечии – Ленинградка) – одна из транспортных магистралей в Москве.