Я хотела повторить, что он не имел права так со мной поступать. Я бы повторила это столько раз, сколько потребовалось бы, пока он не понял. Но Вандор сбросил скорость. Остановился напротив стеклянных дверей и разблокировал автомобиль. Кивком указал мне на выход. Гостиница.
— Мы что, домой не поедем?
— Не сегодня. Тебе нужно прийти в себя. В зеркало посмотрись. Дети тебя увидят – испугаются.
4.1
Пока Вандор оформлял номер, я рассматривала проходящих мимо людей. Представительный мужчина в сером костюме разговаривал по телефону у окна метрах в десяти от меня. На вид ему было лет пятьдесят, может, немного больше. Столько же, может быть, и моему отцу. Кто он? В холл гостиницы вошла пышнотелая блондинка, за ней – просто одетый человек. Подвезя чемодан к стойке регистрации, он дождался чаевых и тенью исчез. Незаметный, как и полагается быть тем, кто обеспечивает комфортную жизнь таких, как эта дама. Я бы тоже была незаметной, если бы не Вандор. Не сдай меня в питомник мой бывший, до сих пор разносила бы подносы в какой-нибудь кофейне и продажно улыбалась каждому, чтобы получить хоть мизерную добавку к ничтожной зарплате.
Вздохнув, я присела на диванчик. Мужчина в костюме закончил разговор и прошёл мимо. Похож ли мой отец на него? Или на того, который шёл с чемоданом.
— Ты только мою мать нашёл или папу тоже? – спросила я Вандора, когда он, закончив, подошёл ко мне. Встала ему навстречу. – Только не вздумай врать. Я по горло сыта твоим враньём.
— Я тебе не врал.
— Твоё молчание хуже вранья, — выплюнула я в его недовольную физиономию. Будет он мне тут ещё игру слов устраивать.
Прошла мимо, к лифтам. Стук собственных каблуков по полу казался мне раздражённым.
Вандор остановился у меня за плечом. Я вздрогнула от прикосновения к шее. Убрав в сторону волосы, он легонько подул на кожу. Руки мои покрылись мурашками, а по телу пробежала горячая волна.
— Прекрати эти свои штучки, — раздосадованная на саму себя, я зашла в вовремя открывшийся лифт.
Хотела нажать на кнопку, но осознала, что понятия не имею, на какой нам надо этаж.
Вандор успел перехватить мою ладонь. Прижал пальцы к панели и надавил на указательный, под которым была шестёрка. Лифт закрылся, но руку мою он не выпустил. Поглаживал местечко между указательным и средним пальцами, а чувство было, что ласкает он не между ними, а между ног. Я даже бёдра сдвинула, так заныло внизу.
— Прекрати, — отдёрнула руку.
— Разве я что-то делал?
— Сам знаешь.
Его губы сложились в неуловимую усмешку. Пространство кабинки стало слишком тесным и, когда она вновь раскрылась, я буквально вылетела в холл. И снова замешкалась.
— Шестьсот тринадцатый, — послышалось вкрадчивое над головой.
Сволочь! У него ещё совести хватает меня дразнить! Я развернулась к Вандору, ладонь взметнулась в воздух.
— Остынь, — он перехватил её в сантиметре от лица. Погладил большим пальцем. — Про твоего отца я не знаю, Мила. Но если бы знал, не сказал бы тебе ничего раньше, чем удостоверился, что он не навредит тебе.
— Навредит?! Чем?!
— Чем угодно, — подтянул меня к себе и, обхватив голову, пристально посмотрел в глаза. – До тебя у меня не было ничего, Милана. У меня было всё, но при этом не было ничего. Желание защитить тебя – инстинкт.
— От чего, Вандор? – я не заметила, как положила ладонь ему на грудь. Только что мне хотелось отвесить ему оплеуху, а теперь я не могла заставить себя отойти от него. — От чего ты хочешь меня защитить? От правды? От прошлого? От жизни? Это эгоизм, Вандор.
— Это не эгоизм, — запустил пальцы в мои волосы. Погладил затылок. – Это любовь мужчины к единственной для него женщине.
Я и не знаю, что подействовало на меня сильнее. Его ли слова, сказанные тихо, но впечатавшиеся под кожу, взгляд ли, сковавший сущность трепетом, или руки. Мой муж. Его опасались сильные мира сего, ему подчинялись, а оружие в его руках становилось смертельным.
— Тогда люби меня, — выговорила я. – Люби, Вандор. Но не души любовью. С тобой я хочу дышать. Не заставляй меня задыхаться.
— Посмотрим, — он смял мои губы. Так напористо, что я не успела сделать глоток воздуха. Втиснул мне в рот язык, собрал волосы и отнял последние силы, остававшиеся на сопротивление. А были ли они вообще когда-нибудь?!
Рука моя опустилась к его животу, бёдра наши соприкоснулись, и я почувствовала его твердеющий член. Голодный поцелуй был влажным и сладким. Я таяла, ещё злая и заведённая, но уже готовая быть его здесь и сейчас. Между ног ныло, живот свело от предвкушения.