Я провела кистью, на холсте остался темный след серого цвета. Я всмотрелась в него. Такой жецвет, как глаза у Генри... Опять...Опять я думаю о нем. Как же мне избавиться от этих мыслей? Даже рисование меня не отвлекает.
Я наклонилась, чтобы поднять упавшую кисть. Вернувшись к работе, я слегка вздрогнула. Рядом стоял Мистер Уильямс и пристально разглядывал то меня, то мою работу. Он долго пытался что-то найти и наконец сказал:
- Эстер, у тебя все хорошо?
Его вопрос меня насторожил. О чем это он?
- Да, -сдавленно ответила я.
- В последнее время ты ведешь себя очень зажато и не проявляешь фантазии в своих работах. Хотя, раньше ты добавляла что-то свое, что отличало твои работы от других.
Я невольно потупила свой взгляд и закусила губу. Он был прав. С тех пор, как я рассталась с Генри, мое вдохновение будто умерло.
Мистер Уильямс тяжело вздохнул и направился к своему мольберту. Я следила за его действиями. Он долго копошился в своем портфеле и вынул оттуда какой -то сверток. Мне было любопытно и я еще сильнее вытянула шею, чтобы лучше разглядеть. Мистер Уильямс взглянул на меня и направился навстречу . Я быстро сделала вид, что усердно работаю.
- Эстер, вот держи, - Мистер Уильямс протянул мне загадочный сверток.
По его лицу было заметно, что он сильно волнуется. Я удивленно посмотрела на него.
- Что это?
- Это карандаши, -в его голосе слышалась какая-тонеуверенность. - Возьми их. Это мой подарок.
- Подарок?-мои глаза округлились.
- Да это очень хорошие карандаши, сделанные из высококачественного дерева. Возьми их, я хочу подарить их тебе.
Я осторожно взяла сверток и заметила, что руки учителя нервно дрожат. Он был очень взволнован, его глаза смотрели куда-то в сторону. Я хотела развернуть обертку, чтобы посмотреть на содержимое, но учитель меня остановил.
- Нет! Открой их дома!
- Хорошо... -я была немного скована. - Спасибо...
Я положила сверток в сумку и приступила к работе, время от времени, посматривая на учителя. Весь оставшийся день он был каким-то рассеянным и неуклюжим.
К концу занятия я кое-как закончила писать картину, сделав последние густые мазки. Перед уходом Мистер Уильямс сказал мне странную фразу:
- Будь осторожна с этими карандашами, они непредсказуемы .
Почему-то я не сразу взяла в голову его слова, не поняла их значения.
Часть 4.
В комнате моей темно, я включаю светильник, но свет все равно тусклый. Время 22:45, пора бы ложится спать, но мне не спится. Я погружена в свои мысли.
Тетя уже спит. Роза,наверное, у Алекса; Генри у Дженнифер. И только я одна в пустой темной комнате. Одна...
Будильник раздраженно тикает. Тик-так! Меня накрывает волна раздумий.
Я думаю о Генри, о Крисе, о Розе, о Мистере Уильямсе.
Я, копошась в темноте, достаю из сумки подаренный сверток. Почему Мистер Уильямс так был взволнован? Было заметно, что он совсем не хотел отдавать мне эти карандаши. Подвинув весь хлам со стола в сторону, я осторожно разворачиваю обертку. Внутри, как ни странно, обычные карандаши. 6 штук, мысленно считаю я и все простые, но разной жесткости.
Я взяла один карандаш и поднесла его к светильнику, чтобы лучше рассмотреть. На вид ничем неприметный карандаш с непонятными надписями. Не знаю такого языка. Буквы, как змеи, переплетаются между собой, образуя довольно странные узоры. Почему же учитель так дорожил ими?
Я быстро достала из шкафчика бумагу , решив попробовать карандаши в действии. Карандаш легко царапнул поверхность бумаги, отчего остался жирный серый след. Учитель был прав, они действительно высокого качества. Интересно, откуда он их взял?
Я попробовала все карандаши, каждый из них оставлял разные следы. И опять я рисовала непонятные каракули. Где же мое вдохновение? Была любовь -было вдохновение. Так почему бы мне не нарисовать свою идеальную любовь?!
Я радостно вскочила, взяла бумагу и карандаши, усевшись около светильника так, чтобы было лучше видно.
На меня нахлынула волна вдохновения и фантазии. Я быстрыми штрихами начала наносить набросок, штрих за штрихом, подтирая неровности пальцем.
Для широких скул я взяла самый жирный карандаш, ярко выделив черты. Далее, глаза! Сделаю их выразительными с нотками озорства . Ресницы обвожу жирным карандашом, делаю густые черные брови. Потом нос, с ним сложнее. Пытаюсь передать как можно более мягкие черты. Нужно постараться, чтобы не сделать его курносым. Наконец мое любимое-губы! Не торопясь вырисовываю ровную линию верхней губы. Нарисую улыбку. Обожаю, когда парни улыбаются. Добавляю зубы и нижнюю губу.
Ну, и волосы! Густые и черные. Люблю брюнетов, хотя Генри был блондин.
Последние штрихи и готово. Напротив меня идеальный, красивый парень, который смотрит мне в глаза и улыбается. Густые волосы спускаются на лоб, прикрывая брови. Я любуюсь им и шепчу:
- Идеальный...
Я улыбаюсь и провожу пальцами по скулам и губам своего шедевра.
- Жаль, что ты всего лишь моя фантазия. Уверена, ты бы полюбил меня искренне и по-настоящему...