– Заткнись хоть на минуту, и выслушай умного человека.
– Ну, хрюкай, – барственно разрешил ему зеленоволосый.
– Тут у Дэнва проблемы, – сухо начал Ланде. – Тут все думают, что он начал встречаться с Бурундучком, с той девочкой.
– И? – зевнул на том конце провода Черри.
– Шевелить мозгами иногда не менее полезно, чем пить, – изрек светловолосый полунорвежец. – Прикинь, что она подумает про Дэна и тогда у него вообще ничего не получится…
– А, точно, – дошло, наконец, до второго молодого человека. – Тогда он точно доведет меня до суицида своим нытьем. Черт дери всех сплетников на свете! Ладно, придурок, мы поможем…
– Сам придурок, – огрызнулся Ланде, – но поможем.
В понедельник слухи умудрились разлететься и по университету.
Молодые люди, увидевшие Дениса и Машу на площади Трех Роз, долго еще обвиняли друг друга в том, кто первым проговорился остальным.
– Мы же договорились молчать, Лена! – говорил потом, через день, парень, сердясь.
– Я и молчала! Я только Янке по секрету сказала, но она умеет хранить секреты! Ты же знаешь, – призналась, наконец, девушка.
– Знаю! – фыркнул парень. – Теперь не только я. Все знают! Твоя Янка растрезвонила всем на свете. У нее вообще язык без костей – все кости мозг забрал и сконцентрировал в себе. Правда, – он смущенно повел плечом, – Я тоже сказал Славке, когда мы на тренировке встретились. Но он-то точно молчал.
– Ага, молчал, – тут же вскипела Лена. – Вот он-то точно всему миру рассказал, этот твой молчун недоделанный! Моя Янка тут не при чем! Хуже мужиков сплетников нет!
Примерно так и зародилась небольшая местная «легенда» о том, что некая Мария Бурундукова, которую, если твоей душе будет угодно, можно звать Чипом или Бурундуком, встречается с самим Денисом Смерчинским, всеобщим любимцем, гением местного разлива, и просто богатым и красивым парнем с обаятельной и солнечной улыбкой и необыкновенно компанейским характером.
А я, ничего из этого не зная (да и не поняла бы я ничего, даже если бы и узнала), в тот момент, около Моста Влюбленных, просто чувствовала, как меня обнимает кто-то хороший, теплый и надежный.
Как брат.
Или не как брат?
Нет, Дэн был похож на Федора чем-то неуловимым – тем, что я позже назвала «родством», но если со страшим братом это родство было кровным – мы родились в одной семье и до конца жизни были связаны родственными узами, то родство со Смерчем было для меня другим – духовным, что ли? Знаю, и сейчас, и тогда это звучало, и будет звучать высокопарно и претенциозно, но других слов я не могла подобрать. Родство. Как будто бы орел встретил, наконец, сокола, с которым можно было вместе полетать в лазурной выси и выяснить, что лучше: узкие клиновидные крылья одного или широкие и размашистые другого?
А он, не подозревая о нехарактерных для госпожи Марии думах, по-дружески меня обнимал, стараясь упокоить или, может быть, делал вид, что хочет это сделать, но я вдруг поняла, что совершенно не злюсь, а улыбаюсь, и в этот безветренный и спокойный день с моим волосами на затылке играет тихий ветер, непонятно откуда взявшийся на площади со странным старинным названием.
«Только бы шею не продуло», – подумала я в тот момент, чувствуя ветер, и первая отстранилась от Смерча, понимая, что происходит что-то такое, чего не должно было быть.
Я смутилась, по-настоящему, а не наигранно. Чего это он меня обнимает? Новый вид манипулирования изобрел? Решил пофлиртовать?
– Ты чего ко мне лезешь? – не нашла я лучших слов, дружески ткнув парня в плечо.
Дэн, который, по-моему, сам не понял, зачем он обнял меня, и от того вид имел ошарашенный не меньше меня, несмело улыбнулся и ответил, отходя на пару шагов назад.
– Тебя успокоить, – ответил он и зачем-то украдкой, недоверчиво посмотрел на свои руки. Сам, наверное, в шоке, что честных девушек лапает у всех на виду.
– Странный способ успокоить девушку. Я тебе говорила, что ты манипулятор? – я только головой покачала. Ветер исчез так же внезапно, как и начинался – и не одна веточка из находившихся невдалеке от нас декоративных кустиков и растущих около самой набережной берез и тополей, не шевелились.
Показалось, наверное. Все-таки, брюнет – дурень, ему еще и Гильдию по Смущению Девушек открывать можно.
– Я не манипулятор, – возмутился Денис, глядя куда-то чуть выше меня, – что за отношение ко мне, Бурундук?
Ну вот, он произнес это ужасное слово, и напряжением между нами спало. Я облегченно вздохнула и, чувствуя, как сердечный ритм все больше приближается к обычному, произнесла: