– Да я тоже… привыкла. Это… а… ты… – мозг усиленно искал многочисленные темы, на которые можно было перевести разговор, и ему это сделать удалось. – Ты мне кое-что должен объяснить. Во-первых, откуда у тебя ключ от этой аудитории и «таблетка» от лифта преподов?
Я-то думала, что это тоже очередные подарочки от друзей, решивших в своей милейшей компании, что Дэночке будет не комфортно ездить на простых лифтиках с обычненькими обывателями-студентами.
– Какая ты выдумщица, – услышав мое заявление, отозвался Смерч. – Ключ от лифта я должен был передать своему научному руководителю, – пояснил Смерч просто, – ключи от «Большой Химической» случайно оказались с собой. Недавно мы здесь репетировали поздравление для выпускников нашего факультета. У меня остался дубликат.
– Вот кааак? – протянула я. – А ты быстро сообразил, как можно спрятаться.
Орел начал восстанавливаться, прямо как феникс, его далекий мифический птичий родственник, буквально воскресая из кучки. Нет, не из кучки пепла – просто из кучки. Да и страх уходил: то ли боялся присутствия Дэна, рядом с которым я неосознанно чувствовала себя в безопасности, то ли разум мой осознал, что так высоко, в запертой аудитории, нас не достанут.
– Это бы любой сообразил, Чип, – пожал плечами парень. – Если бы вспомнил про то, что ключи с ним. К тому же мне действительно часто везет – я уверен, что нас не найдут. Мы пересидим тут, а потом уйдем. Кстати, ты вроде бы успокоилась. Расскажешь теперь поподробнее, что они устроили, и зачем ты приняла в этом участие? Ты понимаешь, что…
Я бесцеремонно перебила парня.
– Понимаешь? Успокоилась? Да я и так спокойна была!!! Спокойна и счастлива! Довольна всем миром! – мой голос становился все громче и выразительнее. Наконец, заорала я, одновременно ударяя обоими кулаками по полу. Действительно, успокоилась, раз хочется теперь излить на Дэна все накопившееся негодование.
– Пока… пока твои имбицилы, называющиеся себя твоими друзьями, не испоганили мою жизнь! И как здорово они подгадили! Еще и романтикой прикрылись, твари эдакие! Мол, радуйся, такое не у каждой девушки есть. Естественно, не у каждой – не всем в жизни выпадают такие муки, как мне! А все ты, Сморчок! Ты! – я ткнула его указательным пальцем в лоб. – Ты специально подговорил всех надо мной издеваться!
Как же я до этого додумалась – сама не знаю. Когда человек злой – он все, что угодно может выдать, но об этом я уже потом размышляла.
Дэн, молча, с изумленным видом, указал себе на грудь ладонью, состроив обиженную гримасу и беззвучно открыв рот, словно спрашивая: «Я?!».
– Ты, ты! И нечего прикидываться!
Он имел богатую мимику – даже выражение его глаз менялось в зависимости о показываемой им эмоции. Он отрицательно помотал головой, явно дурачась, и скрестил в воздухе руки, типа «не приплетай меня». А потом погрозил вдруг мне пальцем.
– Из-за тебя устроили это адское шапито!! – выдала я, представляя себя огнедышащим драконом.
– Адское шапито? – поинтересовался парень. – А что, ты права – адское шапито. В духе моих друзей. Когда-нибудь я напишу книгу: «Мои адские друзья». Или лучше так: «Друзья из ада». Комедийный психологический триллер.
– Сморчок!!
Мои вопли здорово повеселили Дэйла. Уверена, в другой ситуации, он бы точно слушал бы их, подперев рукой подбородок.
– Да не кричи ты так, – ловко зажал он мне рот ладонью. – Бурундук, а если нас услышат из-за твоих возгласов?
Я тут же попробовала ударить его по плечу, но свободной рукой Смерч перехватил мои запястья и, каким-то непонятным образом, прижал к моим же плечам. От возмущения я попыталась задействовать в нашей, так называемой схватке, и ноги, но вновь потерпела фиаско. Этот тип умудрился положить на меня свою проклятую нижнюю конечность, почти полностью обездвижив. Я попробовала сказать ему, что сейчас убью, но, естественно, мне и этого не удалось, вместо слов послышалось только приглушенное и невнятное полурычание-полумычание.
– Тихо-тихо, я сильнее, Чип. Тише, – дал он мне добрый совет.
Сильный, козел. Маньяк несчастный. Озабоченный хрен. Жаль, ты этого не слышишь, и пару других, очень крепких выражений – тоже. Но ничего, и на моей улице будет праздник, я попрошу брата, чтобы он тебя… Черт, а что я Федьке скажу – меня скрутил мой друг, ударь его за это в челюсть посильнее, пожалуйста? Одно из двух: либо брат подумает, что меня друг не просто «скрутил», а… хм… еще и кое-какие действия нехорошие совершил – и тогда он превратит Смерчинского в главного калеку этого века, или же братишка решит, что я окончательно рехнулась, и будет ржать и доставать меня, как минимум, месяц.