– Погодь ты. Шо за закон?
– До вчерашнего дня вампирам нельзя было заключать браки с другими расами. Но, так как в нашем народе очевидная проблема с демографией, аристократия решила поменять свои взгляды, как и иные расы, – полоска губ вампира скривилась в подобии улыбки. Белизна его волос, туго затянутых в конский хвост, сверкнула в полутьме. – Потому теперь мне ничто не мешает заключить с Феноилой официальный брак.
Хорошо звучит. Не врет. Я даже ту свадьбу представила, где вся наша деревня в качестве подарка бочонки лука притащит. Вот это там марафон чиханий начнется. Не удивительно, что кровосос в Феноилку влюбился. Та, пока молчит, любого в себя влюбит: локоны густые русые, глаза, что небесная синева, губы пухлые, груди здоровые. Ежели закон тот ввели, то судьба её взаправду счастьем наградила. Судя по одеждам, вампир-то не из бедных.
– Она меня слушать не станет. Даже, если не права, все-равно на своем стоит, – Комар зачем-то провел большим пальцем по уголку своей несуществующей губы, усмехнувшись. Теперь понятно, какие качества этого вампирюгу в Феноиле привлекли, – прошу тебя, поговори с ней. Объясни. Не могу я без неё больше, дом словно опустел вовсе.
Не люблю я, когда в мою жизнь повседневную что-то непредсказуемое влетает. Люблю, когда все просто, когда череда будней не нарушается внезапными подарками судьбы. Ежели Феноила и дальше убегать будет, эти догонялки всю деревню на уши поднимут. А мне тут отряд кровососов, топчущих клумбу во дворике, не нужен. Феноилка нос-то поворочает, да, думаю, согласится. Тяжко ей без мужика. А тут двух зайцев убьет: и себя обеспечит, и в доме руки крепкие. Из деревни ей, правда, уехать придется, потоскует сердце по ней. Но лично мое недолго. Не в болота её отправляем, а в страну вампирскую. Там, что ни дом – то замок, что ни магазин – то музей, что ни туалет – то маленький садик с фарфоровыми статуями.
– Ну, в дом её иди. Там усядься и жди.
Комар резво поднялся с места и отвесил мне вежливый поклон. Обхватив своими длинными холодными пальцами мои запястья, он крепко пожал мне руки, словно все уже решено. Спрашивать его о том, почему он именно в мой дом приперся, я не стала. Наверняка узнал, что к Вешке из-за мужа нельзя, тот вампиров ненавидит, а Геста ярая староверка. Вот же какая магия ментальная полезная…
Когда я до Лилинки добралась, на улице совсем смеркалось. Ночную тишину только стрекотание кузнечиков нарушало да звон колокольчиков широловых. Те по ночам синеватым цветом отливали, а на ветру звенели своими сероватыми тычинками, наполняя редкий лесок волшебными звуками. Красота, да и только. Потом я в коровью лепешку наступила, и все настроение улетучилось в один момент. Еще и шишка на макушку упала. До Лилинки час ходу, но её жители к нам почти никогда не суются. У нас дома настойками чесночными не обработаны, им тут ходить опасно.
Встретили меня жители приветливо. Без кольев. Да и не похожа я на вампира с кожей загорелой, да с сапожком, на котором лепешка коровья осталась. Феноила в домике своей знакомой остановилась, дочка её с мокрой тряпкой у носа сидела – аллергия на чеснок сразу пошла. Разговор недолгим вышел. Как я и думала, поморщив для приличия нос, Феноила согласна кивнула и отправилась собирать в корзинку вещи. Полагаю, перед Комариком она еще лицо корчить будет. Но у того причина веская – семью берег. И в кровососах человечность есть. Комарик меня озадачил правда. Перед уходом долго хмурился, на дом смотрел, а потом сказал, что у нас кровью пахнет, смертью. Я в него настойкой и брызнула. Сказала, что именно он тут и представитель «Костлявой».
На пути обратном, слушая непрекращающийся лепет Феноилы и держа за руку повеселевшую Рори, я про Лоинела вспомнила. Я ж ему ничего не сказала, никого не предупредила, а на улице-то ночь темная. Хотя, спит уже поди, устало дите мое. На развилке мы с Феноилой разошлись. Та на муженька будущего орать пошла, а я в избу направилась. Рада за Феноилку. Заслуживает она счастья. Главное, чтоб теперь у вампиров чего глупого не ляпнула.
Усталость на меня резко навалилась. Встаю-то я рано поутру, а ложусь пораньше, чтоб с петухами подняться. Но в домишке свет горел. Не спит, гад колорадский, не уж-то меня дожидается? Хотя, деньки предыдущие ежели вспомнить, он без меня никогда не засыпал. То ручку мою к себе прижмет, то к бочку притулится, то в обнимку ляжет. Как дите с игрушкой любимой засыпает.