Мои ноги двигаются прежде, чем я осознаю, что стою ближе к Гранту.
— Я хочу уйти, — говорю я сквозь дрожь в голосе.
— Элси. — Матео делает шаг ко мне.
Я натыкаюсь спиной на Гранта.
— Я доверяла тебе. — Мой голос едва ли громче шепота. — Я рассказала тебе о своей маме. — Мой голос ломается, и слеза скатывается по щеке. — Ты знал, как ее у меня забрали, и сделал это с кем-то другим! — Гнев и боль в сердце смешиваются в ядовитую смесь.
Глаза Матео расширяются, больше, чем я когда-либо видела.
— Не подходи ближе. — Ненавижу, как дрожит мой голос.
Кивнув, Матео возвращает свою холодную, равнодушную маску, и тепло, которое я так полюбила, сменяется чем-то жестким. Чем-то смертоносным.
— Давай убираться отсюда. — Грант обхватывает меня за поясницу и ведет вниз по лестнице. — Или мы будем следующими.
Внезапный озноб охватывает меня, хотя на улице тепло. Я обнимаю себя руками и прижимаюсь к Гранту. Его объятия становятся крепче. Я жду, когда Матео позовет меня вернуться, внимательно прислушиваюсь к его шагам, преследующим меня. И съеживаюсь, когда этого не происходит, пока мы в бодром темпе идем обратно к главной улице. Подальше от Матео.
— Элси, мне жаль, — говорит Грант. — Я не знал, что вы вместе, иначе бы сказал тебе раньше.
Сдерживая слезы, я не доверяю своему голосу, чтобы говорить. Как я могла так ошибиться насчет Матео?
Я хватаюсь за живот, чувствуя, как волна тошноты накатывает на меня.
Мы молчим, пока не возвращаемся в дом. Мне нужно поговорить с Куинн, но у нее свидание в Халейве с Джейком. Несколько часов назад я была готова отменить свой рейс домой, а теперь не могу дождаться, чтобы убраться отсюда достаточно быстро.
— Хочешь пива? — спрашивает Грант, когда мы входим на террасу с пляжа. Он наклоняет голову, изучая меня. — Текилы?
Я хихикаю, и это действие кажется совершенно неправильным, как будто я не должна смеяться после того, что только что узнала.
— Все вышеперечисленное.
Он сжимает мое бедро, затем отпускает меня.
— Конечно. Хочешь подняться ко мне в комнату, и я принесу выпивку?
— Нет, мне нужен свежий воздух.
Он кивает и исчезает в доме.
Я отправляю Куинн сообщение.
«Матео не тот, кем я его считала. Грант рассказал мне все. Не могу дождаться, когда уеду с этого гребаного острова».
Я подтаскиваю стул к перилам и опускаюсь на него, надеясь, что ветерок и бьющиеся волны высушат мои глаза и успокоят нервы. Но мои мышцы отказываются расслабляться, и позвоночник остается напряженным.
Матео убил кого-то.
И он даже не пытался защищаться.
Я подпрыгиваю от звука звонка моего телефона. Звонок от Куинн. Мы никогда не звоним друг другу. Только в экстренных случаях.
— Куинн, — отвечаю я.
— Вот дерьмо, Элси. Ты в порядке? — Она тяжело дышит, как будто находится на беговой дорожке. На заднем плане слышно щелк-щелк-щелк ее каблуков. — Мы уже возвращаемся.
— Ты не должна этого делать. — Я закрываю глаза и потираю лоб. — Я в порядке…
— Блядь, как бы не так! Джейк только что рассказал мне о Матео!
Я перевожу массаж со лба на глаза.
— Что именно он сказал?
— Что этот парень убил Эштона!
Мой желудок падает к ногам. Я очень надеялась, что кто-то будет защищать Матео. Предложит мне рассказ о его невиновности, и если кто и сделает это, так это Джейк. Но даже он говорит, что Матео убил Эштона.
— Я не должна была оставлять тебя одну…
— Не надо. Откуда тебе было знать? — Я действительно верила, что Матео был хорошим парнем с трагической жизнью, что он оказался в плохих обстоятельствах и сделал лучшее, что мог, с тем, что у него было. Теперь я вижу все совсем по-другому. — Он всегда был добр ко мне. Никогда не пугал меня. По крайней мере, в последнее время.
— Перестань защищать его только потому, что он сексуальный! Знаешь, кто еще был привлекательным? Тед Банди. Ричард Рамирес. Джеффери, мать его, Дамер!
— Ладно, я поняла.
— …уже слишком поздно для этого, просто отвези меня обратно, — говорит она, но ясно, что она обращается к Джейку. — Да, но ты должен был сказать мне! — Стук ее каблуков прекращается, и раздается звук открывающейся и захлопывающейся дверцы машины. — Собирай свои вещи. Джейк отвезет нас в мотель.
Грант идет ко мне с бокалом вина в одной руке и стаканом чего-то прозрачного в другой.