— Не-а, — отвечает один из парней, смеясь. — Ты не был в трубе15.
— Был. Спроси Лейна. Он видел.
— Братан, — говорит парень, который, как я предполагаю, Лейн. Он обнимает светловолосую девушку. — Даже близко нет.
— Если тебе от этого легче, — кричит девушка, прижавшаяся к Лейну. — Шон тоже не смог.
— Я сделал! — хнычет Шон, которого Иисус называл «кретином».
— Ты видела мой, Энди? — Иисус показывает через плечо на Шона. — Пять баксов, сучка.
Женщина, Энди, поднимает руки вверх.
— Не вмешивайте меня в это.
Лейн, который, как я предполагаю, является ее парнем, целует ее в макушку и что-то бормочет в ее влажные волосы.
С ними еще один парень, но он не так заинтересован в дебатах, как в темноволосой женщине, к которой склонился. Парень держит прядь ее волос между пальцами и нежно поглаживает, когда она смеется над чем-то, что он сказал. Он поднимает взгляд, но только на секунду. Его взгляд снова переходит к женщине, затем быстро возвращается к нам.
Не столько к нам, как я понимаю слишком поздно. Ко мне. Парень прищуривается.
Нервничая от его внимания, я поворачиваюсь вперед и делаю вид, что изучаю меню, напечатанное на боку машины.
Мы заказываем наши кусочки, забираем еду, и я, к счастью, остаюсь ниже своего десятидолларового бюджета. Иисус заказывает целую пиццу, и мы садимся на единственную свободную скамейку для пикника. Я остро чувствую друзей Иисуса и то, что они сидят позади нас, хотя и не знаю почему. Стараюсь не смотреть и не обращать внимания на пульсирующую энергию у меня за спиной. Их голоса разносятся и выделяются на фоне разговоров, происходящих вокруг нас.
— Убирайтесь на хрен отсюда, — слышу я мужской голос.
Я замечаю двух парней, стоящих в очереди в фургон с тако. Они оба носят одинаковые стрижки в военном стиле. Рядом с ними стоит мальчишка. Не совсем ребенок, но еще не подросток. Он одет в шорты, без обуви и без рубашки. У него грязные ноги, и хотя он не выглядит истощенным, но явно просит денег.
— Я сказал «нет», — говорит более крупный из стриженых парней.
Плечи паренька опускаются, и он отступает.
Я жду, что кто-нибудь поможет ребенку, предложит ему немного денег или еды. Вместо этого все вокруг ведут себя так, будто его здесь вообще нет.
— Эй, — говорю я и машу рукой, чтобы привлечь его внимание.
Мальчик кажется удивленным, смотрит налево, чтобы убедиться, что я говорю с ним.
— Да, ты. — Я машу ему рукой.
— Элси, — мягко говорит Иисус. — Не позволяй ему обмануть себя. Он просто ищет бесплатную еду.
— Что? — говорят мальчик, когда добирается до нашего столика.
— Любишь пиццу? — Я протягиваю ему хлипкую бумажную тарелку с куском сырной пиццы, таким большим, что он переваливается через край.
Его глаза расширяются.
— Да.
Я жестом предлагаю ему взять ее.
Он берет, голод сверкает в его глазах.
— Спасибо.
Я поворачиваюсь обратно к Иисусу и Куинн. Он качает головой, как бы говоря, что не нужно было этого делать. Куинн, кажется, даже не замечает или не беспокоится, но это, вероятно, потому, что она знает меня достаточно хорошо, чтобы не удивляться, что я отдаю свой ужин ребенку.
Я потягиваю свою содовую.
Иисус протягивает мне кусочек своей пиццы. Он набит всеми видами мяса, которые только можно себе представить, и я съеживаюсь, вспоминая индюшачью ножку.
— Я в порядке. — Поднимаю свою содовую, пузырьки наполняют меня достаточно хорошо.
— Уверена? — говорит Иисус. — Можешь пойти и взять еще кусочек.
Я не хочу говорить ему, что у меня есть бюджет на еду и что некоторые вещи, например, итальянская стажировка, важнее еды.
— Здесь всегда так много серферов на закате? — спрашиваю я, меняя тему.
— Иногда больше. — Щеки Иисуса набиты пепперони. Он жует и глотает. — Несколько недель назад это место было забито людьми, приехавшими на «Херли Профи»16.
Я слушаю, наблюдая за тем, как одичавшая курица ковыряет хвост креветки.
— Что случилось со всеми этими курицами этом острове?
Парень проглатывает и делает глоток напитка, прежде чем ответить.
— На больших сахарных плантациях было много кур. Когда промышленность пришла в упадок, они выпустили их на волю. Думаю, они трахаются, как кролики. Они не слишком беспокоят людей.
Курица-мать собирает своих маленьких пушистых малышей под крылья. Так мило.
— Йоу, — мужчина с длинным хвостом, одетый в бандану с рисунком тай-дай, кладет передо мной кусок сырной пиццы. — Это для тебя.