Куинн тяжело вздыхает.
— Как бы сильно ни заботилась о Пите, я планирую влюбиться в сексуального спасателя, пока мы здесь.
Хорошо, тогда он сможет занять ее, пока я работаю. Если я получу свою… нет, когда я получу свою камеру обратно.
Моя кровь все еще бурлит, и я готовлюсь разразиться тирадой, полной проклятий, об ответственности авиакомпании, когда таксист машет нам в сторону потрепанного лимонно-зеленого такси.
— Алоха. — Водитель, лысеющий мужчина средних лет с широкой улыбкой и добрыми темными глазами, грузит наш багаж, как будто тот ничего не весит. — Добро пожаловать на Гавайи. — Он произносит «Ха-ваи-и» с акцентом, который говорит мне, что он местный, а не переехавший.
Меня охватывает трепет. Всю свою жизнь я не имела выхода к морю, и вот теперь я здесь, на самой изолированной группе островов в мире, сталкиваюсь с совершенно другими людьми и культурой. Желая запечатлеть этот момент, я тянусь к пупку, где обычно висит фотоаппарат, но мои пальцы ничего не находят.
Черт.
Я следую за Куинн в замызганный бежевый салон такси, который пахнет «Виндексом»4 и тем, чем, по моим представлениям, пахнет океанский бриз. Я никогда не видела океан, не чувствовала песок между пальцами ног или соленую воду на своей коже. От предвкушения у меня голова идет кругом.
— «Серф Сyприм» в Вайкики, — говорю я нашему водителю, когда он спрашивает.
— Понял, — говорит он, сжимая рот в неодобрении.
Ладно, это дерьмовая дыра, я поняла.
Мы с Куинн проводим всю поездку, прижавшись лицом к окнам, как взволнованные собаки. И указываем на каждую интересную мелочь.
— Посмотри на эту гору!
— Там суши-бар!
— Разве «Парк Юрского периода» снимали не здесь?
— У них есть «Костко»5.
— Больница! — Указывает Куинн. — Полезно знать на всякий случай.
Наш водитель, наверное, думает, что мы похожи на туристов-идиотов, и… сюрприз! Мы и есть туристы-идиоты. Он молчит, пока мы продолжаем болтать на заднем сиденье обо всем, что видим, лишь время от времени покачивая головой с усмешкой.
Мы ловим несколько проблесков океана, и мое предвкушение нарастает. В конце концов, в поле зрения появляется длинный участок пляжа, и у меня в горле поднимается визг. Настоящий визг. А я никогда не визжу.
Возбуждение спадает, когда машина резко останавливается. Пробки. Не совсем то, что я ожидала увидеть на райском острове. Высоченные здания из бетона и стали стоят почти одно над другим и отбрасывают тень на улицы. Так много уличных фонарей. Машины и люди, втиснутые в городской пейзаж.
В конце концов, мы сворачиваем с дороги, и мое сердце замирает, когда такси останавливается перед выцветшей синей вывеской с облупившейся краской. Прикрученные буквы гласят: «Мотель Серф Сyприм».
— Вот мы и приехали. — Наш водитель переключает коробку передач в положение парковки и выскакивает, чтобы вытащить наши сумки.
Мы нехотя следуем за ним, запрокинув головы, чтобы увидеть приземистое здание, притулившееся между массивными высотными отелями по обе стороны.
Куинн опирается на мою руку.
— Ты говорила, что из этого отеля открывается вид на океан?
Я медленно рассматриваю строение. Три этажа, потрескавшаяся штукатурка, скотч, намотанный на ручку двери в вестибюль.
— Они заявляли вид на океан.
Мы делим плату за такси пополам, давая нашему водителю скромные чаевые, которые заставляют его нахмуриться, прежде чем он желает нам хорошего отдыха. Мы не хотели тратить деньги на аренду машины, не думали, что нам это понадобится, учитывая близость к пляжу, но, оглядываясь вокруг, я ожидала совсем не этого.
— Приветики! — Красивый мужчина с лохматыми темными волосами, которые свисают на глаза, приветствует нас ленивой улыбкой. — Заселяетесь? — Он не ждет нашего ответа и нагружает свою высокую, худую, мускулистую фигуру нашими сумками. — Прямо здесь. — Он одет в футболку и пляжные шорты, на его загорелых ногах — потрепанные коричневые шлепанцы. На его бейджике логотип «Серф Сyприм» и имя. Иисус.
Мы следуем за ним в вестибюль, где пахнет плесенью. Он ставит сумки, обходит пустую стойку администратора, направляясь к желтому блокноту для записей. Среди всех рисунков досок для серфинга, волн, мультяшных людей, курящих косяки, и… Ага, это член, написано «Регистрация» с датой и под ней мое имя.
— Вы, должно быть, Элси Паркс и Ко. — Он говорит, как стереотипный укурок с тягучими гласными. Его веки почти закрыты, и в кратких проблесках я вижу, что белки глаз налиты кровью.
Мы с Куинн обмениваемся обеспокоенными взглядами.