— Опять не хочешь отвечать? — Маша по-детски поджала губёхи. — У меня дома бабушка, старенькая. Она волнуется, ей плохо. Ты понимаешь это или нет?
Я никак не прокомментировал, и Маша снова заговорила:
— А, ну, конечно! Ты не понимаешь, почему люди переживают друг за друга! Ты же не человек!
— Хватит! — заорал я. — Либо ты делаешь, как я скажу, либо!..
— Либо — что? — мелкая зараза дерзко уставилась на меня. — Выпьешь всю мою кровь?
— Если бы захотел, — ответил я почти ровно, — это бы не составило особого труда.
— В таком случае, отвечай! — потребовала пигалица. — Что я здесь делаю?!
— Треплешь мне нервы, — без тени лукавства сказал я. — Марш в кровать! И не вылезай оттуда!
Она стрельнула глазами с ненавистью, однако соизволила уковылять обратно в постель. А я выдохнул с облегчением и занялся приготовлением супа из зайчатины.
Глава 24. Дилар
— Мы так и собираемся ничего не делать?
Обнажённая Нетая смотрела на огонь, и блики пламени раскрашивали ещё белые волосы яркими оранжевыми всполохами. В светлых радужках плясало огненное отражение, будто бы настоящее пекло горело вовсе не в камине, а в колких решительных очах волколицы. Она уже вернулась к человеческому облику, который любила, кажется, не меньше своей звериной сущности.
И я не без сожаления соглашался с тем, насколько она хороша: насколько гибким и грациозным телом наделена, сколько страсти таится под её белоснежной кожей, не тронутой ни единым изъяном. Сейчас великолепное тело частично закрывала от глаз песцовая накидка, а возлежала Нетая на медвежьей шкуре, отдыхая от бурного завершения пира в честь ночи Великого Голода.
— Всему своё время, — философски рассудил я, с блаженством отдаваясь истоме, разливавшейся по всему телу. — Часом раньше, часом позже… Если Марлок не вернётся сам…
— Я не о Марлоке, — пальнула Нетая и посмотрела на меня в упор. Она чуть приподнялась со своего лежбища. — Ты упустил человечку. Она нас видела.
— И что? Думаешь, она пойдёт писать заявление в полицию, а другие люди ринутся открывать на нас охоту, как в Средневековье? Брось. Цивилизованный мир сделал людей совершенно слепыми к тому, с чем они могут соприкасаться чуть ли не каждый день. Они сами насочиняли себе целую гору сказок, чтобы в них не верить.
Волколица скрипнула зубами и тихо утробно рыкнула.
— Она не могла удрать сама. Ей кто-то помог…
— Разумеется, помог, — я вздохнул. — Наш старый «друг» Сагарт интересуется Машенькой не меньше нас…
— Машенькой?.. — хищно прошипела волколица.
— Ну, другого имени у неё пока нет…
— И не будет!
— Возможно, — безразлично ответил я.
И, кажется, мой тон немного успокоил Нетаю.
— Почему Сагарт её не убил?
— Думаю, потому что он знает то, чего не знаем мы.
Нетая на четвереньках подползла к креслу, в котором я сидел, и свилась клубком возле моих ног.
— Всё это странно, — проронила она задумчиво, уже без всякой агрессии. — Почему так сложно? Почему мы должны опять чего-то ждать?
Я ласково пригладил снежные локоны. Нетая довольно заурчла.
Нам всегда было хорошо друг с другом. С первого дня, как она присоединилась к Стае, между нами пронеслась искра страсти. Но причиной тому стал не Истинный Зов. К счастью, ни у меня, ни у моей восхитительной волколицы такой пары никогда не было. Наверное, потому что мы оба ещё молоды. Будучи старше Нетаи на пятнадцать лет, я полагал, что Луна попросту избавила меня от этого волколачьего проклятья. Лучше уж принадлежать друг другу, повинуясь чистейшему желанию, а не воле небес. Всё-таки это как-то несправедливо и чересчур жестоко.
К тому же чистокровных Белых волколаков осталось совсем немного. А мы всегда старались придерживаться консервативных взглядов на чистоту крови. Возможно, отчасти это стало причиной ослабления нашей Стаи. Посторонняя кровь, как ни крути, всегда даёт более сильное и выносливое потомство. Но это было главным для Альф нашего Клана. Я, как и мои предшественники, стремился к сохранению генофонда.
Нас истребляли долго и методично, в конце концов, оставив в абсолютном меньшинстве. Но даже из той крупицы, что выжила, мне удалось возвысить Белых над всеми остальными Кланами. И своих чистокровных собратьев я, разумеется, особенно ценил. Как, например, Нетаю. Однажды она принесёт мне крепкое потомство безо всяких примесей. Как Горана, пусть своенравного и опасного, но сильного и самоотверженного волколака.