— Нет. Я никогда не причиню тебе вреда.
Мне пришлось отстраниться и выпустить девчонку, чтобы окончательно не потерять контроль над собой и не поддаться искушению.
— Так никто и не говорит о вреде, — на сей раз Маша первая пошла на сближение и обвила своими руками мой локоть. — Тут, кстати, есть мотель… Мы могли бы провести следующую ночь в более комфортных условиях.
До боли сжав челюсти, я прочистил горло и повернулся к человечке, зачерпнул пальцами её каштановые локоны и произнёс со вздохом:
— Проведём. Уже скоро, обещаю, — я провёл подушечкой указательного пальца вдоль её скулы. — Но не здесь. Для начала нам надо убраться подальше и от Белых, и от Чёрных.
— А потом?.. — она положила мою ладонь на свою талию, не спуская лукавого взгляда с моих глаз. — Когда мы останемся наедине…
— Когда мы останемся наедине, — вкрадчиво ответил я, — ты больше не сможешь так много болтать.
Наши губы нашли друг друга в жадном поцелуе. Это уже был совершенно иной уровень магнетизма.
Я чувствовал, как в моей маленькой дурёхе постепенно просыпается хищная волколица. У меня не осталось сомнений в том, что Маше суждено переродиться, ошибки быть не могло. Она — именно та редкая, уникальная полукровка, каких мало кто из волколаков встречал на своём веку. Древняя звериная кровь бурлила в ней и только набирала нужные обороты. Видимо, их не хватило в прошлую ночь Великого Голода. Но очень скоро всё изменится, и тогда…
— А может, — сказала Маша, оторвавшись от поцелуя, — мне всё-таки не повредит парочка пончиков?
И она закусила нижнюю губу, а я воздел глаза к небу.
О, Луна, за что мне это?!..
— Только быстро, — сдался я.
Девчонка мгновенно скакнула обратно к дверям кафе, будто не видела еды целый месяц. И, конечно, никакой «парой пончиков» не обошлось. Маша заказала два десятка. Их готовили не меньше четверти часа, но, по крайней мере, теперь дурёха была счастлива.
Когда мы выходили из кафе, она с наслаждением жевала сладкое пережаренное тесто из огромного кулька и уже направлялась к машине, как вдруг опомнилась.
— Аптека! — Маша влепила себе по лбу открытой ладонью.
От её пальцев, покрытых сахарной пудрой, во все стороны полетели снежные комки.
— Мы и так задержались слишком сильно…
— Нет, Сава, — девчонка внаглую пихнула мне кулёк с пончиками и в прямом смысле слова потребовала: — Дай мне свою карточку.
Я думал, у меня сейчас огонь из ноздрей полыхнёт. Но карточку всё-таки ей дал. Маша вприпрыжку помчала в аптеку.
Глава 44. Маша
— Здравствуйте, — попыталась я привлечь внимание тётеньки, уткнувшейся в кроссворд и никак не прореагировавшей на появление в ларьке покупателей.
Тётенька лениво оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня безо всякого интереса.
— Слушаю, — буркнула она.
Я покосилась на Саву, оставшегося у входа в обнимку с бумажным кульком, и стала как бы непринуждённо диктовать заказ:
— Мне анальгин и йод…
Продавщица удручённо вздохнула и поднялась со стула.
— Всё?
— Нет, ещё уголь активированный…
Она в развалку поплелась к полкам, принесла всё, что я назвала.
— И ещё гематогенку, — сказала я с невинной улыбкой. — Нет-нет, не эту. Ту, что с ёжиком. Ага… И ещё… — я сделала голос тише: — Тест на беременность.
Тётенька округлила глаза и перевела взгляд на дожидающегося у дверей Савелия. Я прочла в её лице то ли недоумение, то ли зависть — но хотя бы какую-то эмоцию, кроме безразличия.
— Обычный или электронный? — громыхнула продавщица, не прекращая поглядывать на Саву.
— Обычный, — пискнула я, но, подумав, добавила: — И электронный.
Хмыкнув, тётенька достала из-под прилавка два коробка — побольше и поменьше, швырнула их в общий пакет.
— Всё?
— А давайте ещё одну гематогенку. Нет, три… Четыре! Угу, четыре гематогенки. И ещё леденцы.
— Какие?
— Ну, вкусненькие какие-нибудь. С клубничкой вот… И ещё презервативы.
Продавщица прям-таки поперхнулась:
— Какие вам презервативы? — её любопытный взгляд уже без всякого зазрения совести прожигал Саву насквозь.
И, естественно, мой милый чурбан всё прекрасно слышал. Он начал барабанить пальцами по кульку с пончиками. Я послала ему игривую улыбку.
— Так какие презервативы нужны? — требовала ответа тётенька.
— Да любые… — проблеяла я, заливаясь пунцовой краской.
— Размер какой? Стандартный? Или… — облизнув губы, она вновь поглядела на Савелия. — Или большой?