Жёлто-оранжевые краски придавали хоть какой-то приятности. Всё-таки осень — не только унылая пора, но ещё ненадолго золотая и романтическая.
Пока Рина с Макаром взяли на себя ответственность за приготовление еды, а Сава опять занялся своей травяной магией, я решила чуток прогуляться. Автомобильные путешествия — это прям очень здорово, но только в случае, если не нужно от кого-то убегать, как чокнутым, боясь лишний раз в кустики сходить.
— Грибы ищешь? — застиг меня врасплох чей-то голос, когда я нагнулась к очередной кочке.
— Тьфу ты, Сава! Ты специально что ли?! Я чуть не померла!
Мой чурбан впервые улыбнулся за весь этот бесконечный день. Он подошёл ближе и обнял меня за талию, поглядел в глаза, а затем — на горстку грибов, которые мне удалось найти.
— Эти съедобные, — показал он на два пухлых подосиновика, — а вот этот лучше не есть.
— Откуда ты знаешь?
— Нюх, — Сава выудил непонравившийся ему гриб и отшвырнул его прочь.
— Интересно, а почему у меня ещё такой нюх не пробился?
— Потому что не произошло перерождение.
Мне как-то вдруг грустно стало, и я прижалась к Саве. Он меня обнял.
— А ты будешь со мной рядом, когда это произойдёт? — задала я вопрос почти шёпотом, тихо-тихо, зная, что Сава меня в любом случае услышит.
И он услышал.
— Я всегда буду рядом с тобой, — ответил он без тени шутки.
— Мне бы этого хотелось.
— Правда?
— Правда, — я потёрлась щекой о его грудь.
Сразу стало совсем спокойно и почти легко. Вот так бы и стоять вечно, никуда не спеша, ни от кого не скрываясь.
Кому нужны все эти войны, разборки, делёжка территории и прочая фигня, если можно просто обнять кого-то родного, тёплого и надёжного, а потом пойти собирать вместе грибы? Разве не в этом весь смысл? Ну, просто быть друг у друга и всё…
Может, Сава — дико бесявый и вредный, но ведь он такой только напоказ. Я тоже чуть-чуть вредничаю иногда, но это же не значит, что я плохая или злая. Мне кажется, нету в мире плохих людей или волколаков. Все по-своему хорошие. Даже Савелий.
— О чём думаешь? — спросил он.
— С чего ты взял, что я о чём-то особенном думаю? Или снова твой нюх подсказал?
— Считай, что так.
Улыбнувшись, я прижалась к Саве ещё теснее и ответила:
— О нас.
— И что ты о нас думаешь?
— Честно?
— Конечно.
Я протяжно вздохнула, давая себе немного времени, чтобы привести мысли в порядок.
— Думаю, что, когда вся это неразбериха кончится, надо будет тебя познакомить с моей бабушкой Зоей. У неё глаза будут шире, чем у той продавщицы из аптеки.
Сава засмеялся, но потом резко смолк. Когда он заговорил вновь, в его голосе мне послышались тревожные ноты:
— А что, если эта неразбериха никогда не закончится?
— Всё когда-нибудь заканчивается. Ничто так не постоянно в этом мире, как временное, — выдала я уже заготовленную фразу.
— Это снова мудрости мудрых мудрецов? — усмехнулся Савелий.
— Ну, я бы сказала, что сама по себе такая умная. Но ты ж мне не поверишь.
Он вновь засмеялся и стянул объятия ещё туже. Мне даже стало немного не хватать воздуха, но вылезать не хотелось. В конце концов, я знала, что уже через пару минут Сава опять примется ворчать и подгонять всех поскорее собираться в дорогу.
Дорога… Дорога… Без конца и края…
— Заночуем сегодня тут, — внезапно выдал мой чурбан.
И я резко подняла голову:
— Реально? Чё, прям можно расслабить булки и никуда не рыпаться?
— Знаешь, — задумчиво проговорил он, — мне, пожалуй, придётся взять у тебя пару уроков современного молодёжного сленга.
— Ой, эт я могу! Обращайся, старичок!
Я захохотала, а Сава стал наоборот неожиданно серьёзен. Его большие сильные ладони мягко вжались в моё тело, и одна из них аккуратно скользнула под край моей толстовки.
И почему-то этот жест подействовал на меня намного более волнительно, чем то, когда мы с Савой лежали почти голые в кровати. Тогда я скорее конфузилась от происходящего, а сейчас… как будто бы пьянела без всякой выпивки. Голова кружилась, ноги не держали. Сердце заходилось, как ошалелое. Губы сами потянулись к губам. И даже если бы я знала, что сразу после этого поцелуя неизбежно умру, всё равно бы не остановилась.
Сава прижал меня к дереву всей необузданной мощью своего тела. Что бы он ни задумал сейчас сделать со мной, я на всё была согласна заочно. И никакие последствия меня уже не пугали. Мне до одури было необходимо ощущать его поцелуи и ласки. И я бы убила любого, кто посмел бы…