— Фуу! Мари! Меня сейчас стошнит! Хуже только стать некромантом и копаться в прогнивших кишках!
— Теперь стошнит меня, — я подавила подкативший к горлу комок.
В этот момент экипаж остановился, и извозчик оповестил нас:
— Ерры, мы на месте. — Когда мы выбрались наружу, и я расплатилась, пожилой некромант не удержался. — Зря вы так, ерры. Некромантия очень востребованная и нужная профессия. Я об одном жалею, что Эфир не дал мне глубины потенциала, чтобы стать кем-то большим... — он грустно вздохнул.
— Простите, — устыдившись, выдали мы хором.
Пожелав вознице хорошего дня, отправились ко входу в академию.
Глава 12. В которой академия встречает новичков
Старинное здание, расположенное в самой древней восточной части Диля, выглядело внушительно. Я не раз видела его на картинах и снимках, но видеть его собственными глазами — совсем другое.
Воображение поражала мрачная суровость внушительной постройки. Высоко в небо вздымались шесть сторожевых башен с магическими кристаллами на самом верху — пять по периметру и шестая — центральная. Их еще называли Лигирийской короной. Кристаллы-артефакты на их маковках отсюда видно не было, но прекрасно чувствовалась разлившаяся вокруг магия, заставляющая вставать дыбом волоски на теле.
Когда-то здесь находилась резиденция первого ректора и основателя Лигирийской магической академии Айрона Сторма. Позже одна из ветвей этого славного рода отделилась и основала правящую династию, сменив прежних правителей. Так что в некотором роде я приходилась первому ректору родственницей. Очень-очень дальней.
Настоящий неприступный замок и родовое гнездо Стормов было превращено в учебное заведение. На его территории появилось много новых построек за годы существования, но сам замок остался почти без изменений и представлял собой уникальный магический артефакт, таящий множество секретов. Как и школы, академия совершенно недоступна для демонов, и в случае поражения в войне, могла бы приютить на своей территории жителей столицы.
Территорию академии раньше окружала неприступная стена. Но с тех пор столица сильно разрослась, и со временем часть стены, снесли, заменив на высокую кованую ограду, позволяющую разглядеть зеленые лужайки, большую площадь и само здание замка. А еще многочисленных поступающих, заполонивших едва ли не все свободное пространство на территории. Повсюду были люди, сидели на бортиках большого фонтана, на лавках и прямо на траве. И все чего-то ждали.
— А ведь еще только утро! — возмутилась Амалия. — Они что, ночевали здесь?!
— Как бы это нам здесь ночевать не пришлось, — разочарованно выдала я, представляя, сколько часов придется провести в ожидании, прежде чем наступит наша очередь. — Может, и правда стоило прийти в последний день?
— Ну, хотя бы разведаем, что здесь и как, чтобы не заблудиться, когда придем в следующий раз. Может, надо уже сейчас занимать очередь, чтобы хотя бы в последний день приёма пройти в Двери Судьбы.
Мы двинулись по подъездной дорожке к замку. На территории все оказалось просто и понятно. Повсюду были понятные указатели, которые и привели нас прямо в приемную комиссию. По пути нам встретилось множество таких же, как и мы будущих адептов, но никто не пялился на меня открыто, хотя я замечала взгляды, брошенные украдкой. Пока все не так страшно. Пусть перешептываются, главное, что пальцами не тыкают.
Приемная комиссия располагалась прямо посреди парка, а не внутри здания, как мы подумали сначала. На большой поляне, куда нас привели указатели, обнаружилось что-то вроде каменного стола или вытянутого в длину алтаря. Рядом стояло двенадцать консультантов в темно-синей форме с золотой шестизубой короной на плече — эмблемой академии. К каждому выстроилась небольшая очередь адептов из пяти-семи.
Мы с Ами встали в две соседние очереди, которые быстро двигались, так что совсем скоро и я очутилась прямо напротив миловидной шатенки — адептки старшекурсницы.
— Ерра, пожалуйста, приложите ладонь к этому кругу, — попросила девушка.
Только сейчас я увидела, что на каменной крышке стола, испещренной множеством маленьких трещинок, выдавлены в камне окружности, и сделала, как велено. Полыхнуло ярким светом, и поверхность камня под моей рукой заметно потеплела. А когда я отняла ладонь, там красовалась вычурная цифра три с пятью знаками после запятой. При этом выглядело число так, словно его выгравировали тогда же, когда создали этот артефакт.